"Генри Джеймс. Ученик" - читать интересную книгу автора

притворился, что чего-то не понял. - Что это ты вбил себе в голову?
- Это уже давно там сидит, - ответил мальчик, продолжая свои поиски.
Пембертон помолчал немного, а потом сказал:
- Чего тебе еще нужно? Они отлично мне платят.
- Мне нужно греческое слово, обозначающее явную ложь, - выпалил Морган.
- Поищи лучше другое для неслыханной наглости и успокойся на этом.
Зачем мне деньги?
- Ну, это другой вопрос!
Пембертон заколебался, - его раздирали противоречивые чувства. Надо
было со всей строгостью - и это было бы справедливо - сказать мальчику,
что это вовсе не его дело, и продолжать урок. Но к тому времени они были
уже слишком близки, и он не привык с ним так обращаться, да у него и не
было для этого оснований. С другой стороны, Морган уже вплотную столкнулся
с правдой, дальше ему было не выдержать: так почему же тогда не сказать
ему настоящей причины, из-за которой он его покидает? И вместе с тем это
было попросту непристойно - поносить перед учеником своим семью этого
ученика; лучше было придумать что-то другое. Что угодно, только не это.
Вот почему в ответ на последнее восклицание мальчика, для того чтобы
положить конец начатому разговору, он заявил, что ему платили уже
несколько раз.
- Как бы не так! Как бы не так! - вскричал мальчик со смехом.
- Все в порядке, - решительно сказал Пембертон. - Дай мне твой перевод.
Морган протянул ему через стол тетрадь, и он стал читать только что
исписанную страницу, но голова его была занята совсем другим, и смысл
прочитанного от него ускользал. Оторвавшись спустя несколько минут от
тетради, он увидел, что глаза мальчика устремлены на него и в выражении их
появилось что-то странное. Помолчав немного, Морган сказал:
- Я не боюсь смотреть жизни в глаза.
- Я уже убедился в том, что ты _ничего_ не боишься. Надо отдать тебе
должное!
Признание это вырвалось у него неожиданно (он говорил сущую правду) и,
как видно, Моргану было приятно это услышать.
- Я давно уже об этом думаю, - тут же добавил он.
- Ну так не надо больше об этом думать.
Мальчик как будто поддался его уговору, и им было потом хорошо, может
быть, даже весело обоим. Им казалось, что они очень основательно проходят
все, что положено, и вместе с тем главным для них на каждом уроке были
какие-то отступления от программы, какие-то забавы, те промежутки между
туннелями, когда начинают мелькать придорожные полосы и открываются все
новые живописные виды. Однако это поначалу спокойное утро завершилось
неистовым взрывом: Морган положил вдруг руки на стол, уткнулся в них
головою и разрыдался. Пембертона это бы и при других обстоятельствах
поразило, он ведь не помнил, чтобы за все проведенное с ним время мальчик
хоть когда-нибудь плакал. Но тут он был поражен вдвойне. Это было просто
ужасно.
На следующий день после долгих раздумий он принял решение и, будучи
убежден в его правоте, сразу же претворил его в дело.
Он еще раз припер мистера и миссис Морин к стене, объяснив им, что,
если они сейчас же не произведут с ним полный расчет, он не только уедет
от них, но вдобавок еще и скажет Моргану, что побудило его это сделать.