"Генри Джеймс. Урок мастера" - читать интересную книгу автора

постороннего во имя этой работы. Это была исключительная услуга с ее
стороны, величайшая из всех, какие только она могла оказать. О, если бы я
мог в свое время по достоинству ее оценить!"
Слова эти несколько озадачили Пола Оверта: его поразило то, что они
находились в противоречии с прежнею убежденностью его друга, что ими он ее
как бы опровергал. Разумеется, написавший это письмо не мог ожидать, что
адресат его будет обрадован смертью жены, и это было в порядке вещей, что
он скорбит сейчас, ибо смерть эта разорвала союз, длившийся два десятка
лет. Но если влияние этой женщины на его жизнь в действительности было
столь благотворно, то где же тогда его последовательность, чего ради
понадобилось ему переворачивать в ту ночь вверх дном все _его_ существо,
чего ради он пичкал его в эту юную пору его жизни проповедью
самоотречения? Если утрата миссис Сент-Джордж действительно оказалась
непоправимой, то выходит, что совет, услышанный им из уст ее мужа, был
всего-навсего дурною шуткой, а его собственный отказ от женитьбы -
ошибкой. Оверт готов был уже ринуться назад в Лондон, для того чтобы
показать, что сам он действительно думает, что это так, и дело дошло даже
до того, что он вынул из ящика письменного стола рукопись первых глав
своей новой книги, собираясь уже уложить ее в чемодан. При этом взгляд его
упал на какие-то страницы, которых он долгие месяцы не брал в руки, и эта
случайная встреча с ними в свою очередь поразила его тем, что он в них
прочел: в них был торжественный обет, некий итог размышлений о прошлом,
каких он вообще-то всемерно старался всякий раз избегать. После них у него
обычно оставалось ощущение, что творческий восторг - чувство начисто
субъективное и совсем бесплодное. На этот раз, однако, случилось так, что
из лежавшей перед ним кипы черновиков своевольно вырвалась дремавшая в нем
вера в себя, которая и склонила его к мысли, что лучше всего будет, если
он доведет начатый им эксперимент до конца. Если отречение от привычной
жизни давало ему возможность писать с такой силой, то было бы обидно
менять обстановку прежде, чем он не завершит свой труд. Разумеется, он
вернется в Лондон, но только после того, как все окончит.
И, укладывая рукопись обратно в ящик стола, он втайне дал себе этот
обет! Не лишним будет добавить, что для завершения книги ему понадобилось
еще немало времени, ибо предмет, о котором он писал, был не только
необычайно деликатен, но и на редкость труден, а сделанных им записей
оказалось так много, что разобраться в них было совсем не легко.
Внутренний голос говорил ему, что он должен довести все до совершенства,
иначе ему будет нечем перед ней оправдаться. Мысль о том, что он может
этого оправдания лишиться, пугала его, и он проявил должную твердость во
всем, что касалось уменья и мастерства. Кончилось тем, что он перебрался
по другую сторону Альп и провел зиму, весну и все лето в Италии, но даже и
после того, как все эти двенадцать месяцев прошли, работа его все еще
продолжала оставаться незавершенной. "Добивайтесь совершенства, доводите
все до конца" - всеобъемлющее правило Сент-Джорджа подходило и к этому
частному случаю. Он старался исполнить его как только мог, и, когда солнце
завершило свой медленный круговорот и снова настало лето, он почувствовал
наконец, что все, что только было в его силах, он сделал. На этот раз он
уже окончательно уложил рукопись в чемодан, надписал сверху адрес издателя
и направился на север.
Два года прошло с тех пор, как он уехал из Лондона, - два года были