"Генри Джеймс. Урок мастера" - читать интересную книгу автора

"Господи, какие бы книги я мог написать, будь у меня такое чудесное
место для работы!" - подумал Пол. Внешний мир со всеми его случайностями и
уродством был здесь так искусно устранен, и при покровительстве этих
богато убранных стен, под эгидою этого льющего свет неба образы, созданные
художником, могли жить на свободе своей собственной жизнью. Пол Оверт
скорее предугадывал, нежели мог заметить в тот именно день, ибо для этого
было слишком мало еще оснований, что у его нового друга есть одно
качество, восхитительное качество - ослеплять своего собеседника
прорывающимися вдруг яркими озарениями в минуты, когда тот не ждет их и,
может быть, даже меньше всего склонен ожидать. Общение и близость с ним
утверждали себя не размеренной постепенностью, а какими-то прыжками.
- А вы действительно читаете их? - спросил Сент-Джордж, кладя
корректуру обратно на стол, после того как Пол захотел узнать, когда
выйдет в свет его новая книга. И когда тот ответил: "О, конечно, всегда",
он уловил в его словах какие-то нотки, которые снова его развеселили. -
Вот вы идете поздравить бабушку с днем рождения, и это очень похвально,
тем более что долго она не протянет. Она уже ничего не может и ничего не
соображает; она ослепла, оглохла, у нее отнялась речь; но всякая
почтительность к старшим и хорошие привычки заслуживают нашего уважения.
Ну и сильный же _вы_ человек, если _вас хватает_ на то, чтобы их одолеть!
Что до меня, дорогой друг, то _я_ бы не смог. Я знаю, вы сильный, и вот об
этом-то я тоже хочу кое-что вам сказать. Вы действительно очень сильный. Я
заглянул в ваши другие книги, и мне было так интересно. И как это мне
никто о них не сказал раньше - никто из тех, кому бы я мог поверить! Но
только кому можно верить? Просто удивительно, как вам удалось найти такое
верное направление, это очень любопытно. И вы собираетесь продолжать в том
же роде? Вот о чем мне хочется вас спросить.
- Собираюсь ли я писать новые вещи? - переспросил Пол Оверт, глядя со
своего дивана на вопрошавшего его мастера и чувствуя себя школьником,
счастливым оттого, что учитель его в хорошем настроении, а может быть,
даже паломником древности, до слуха которого донеслись вещания оракула.
Пусть собственные творения Сент-Джорджа и были в данное время слабы, как
советчик он все равно был непогрешим.
- Новые... новые? Впрочем, дело ведь не в количестве; достаточно и
одной, только бы она действительно была шагом вперед, продолжением того же
порыва. Что мне хочется знать, так это решили вы или нет добиваться
какой-то степени совершенства?
- Ах, совершенства! - вздохнул Оверт. - Как раз в прошлое воскресенье
мы говорили об этом с мисс фэнкорт.
- Да, говорить об этом они могут сколько угодно! Но они так мало
стараются вам в этом помочь. Конечно, никто и не обязан это делать, но вас
вот я считаю способным его добиться, - продолжал Сент-Джордж. - Вы, как
видно, все основательно продумали. Не могу представить себе, чтобы у вас,
например, не было плана. Такое уж у меня сложилось впечатление, это же
редкость, чтобы чья-то книга так вот воодушевила; этим вы выделяетесь из
других. Если у вас нет определенного плана и вы не собираетесь его
создавать, то, разумеется, в этом нет ничего плохого, никому до этого нет
дела, никто не станет вас принуждать и только два-три человека, не больше,
заметят, что вы отклонились от прямого пути. Другие же, _все_ остальные...
каждая живая душа в Англии будет думать, что _вы следуете_ этому плану: