"Генри Джеймс. Письма Асперна" - читать интересную книгу автора- Сверху, из окна, сад и в самом деле выглядел неказисто, однако я сразу
увидел, что его нетрудно будет преобразить. Моя собеседница, вконец смущенная и растерявшаяся, ничего не ответила на мой вопрос, и тогда я воскликнул: - Уж не хотите ли вы сказать, что вы тоже американки? - Не знаю. Были американки. - То есть как это "были"? А теперь - нет? - Так много лет прошло. Теперь мы, кажется, уже никто. - Вы много лет живете здесь? Что ж, это меня не удивляет - у вас такой прекрасный старинный дом. Вероятно, вы все любите отдыхать в саду, - продолжал я, - но, уверяю вас, я вам нисколько не помешаю. Облюбую себе какой-нибудь дальний уголок, и вы меня ни видеть, ни слышать не будете. - Мы все любим отдыхать в саду? - рассеянно переспросила она, не подходя ближе и глядя на носки моих ботинок. Кажется, она думала, что с меня станет схватить ее и выбросить в окно. - Ну да, вся ваша семья - все, кто живет здесь. - Мы здесь живем вдвоем, кроме меня еще одна моя родственница. Она очень стара. Она никогда не спускается вниз. Волнение вновь охватило меня, когда я услышал эти точные приметы Джулианы, однако я сумел совладать с ним. - Вдвоем в таком огромном доме! - Я сделал вид, будто не только удивлен, но чуть ли не возмущен этим. - Сударыня, но, стало быть, у вас тут избыток свободного места? - Свободного места? - повторила она, словно бы тешась непривычным для нее звучанием собственного голоса. - Еще бы, ведь нельзя же предположить, что две тихие, скромные женщины Ив порыве радостной надежды я выложил то, ради чего пришел: - Не согласились бы вы - за хорошую плату, разумеется, - сдать две-три комнаты мне? Для меня это было бы просто спасение. Итак, прозвучала первая нота мелодии, посвященной моей заветной цели. Не стану приводить все фиоритуры, которыми я ее украсил. В конце концов мне удалось внушить своей слушательнице, что перед нею человек нимало не злонамеренный, хотя и со странностями, в последнем я даже не пытался ее разуверить. Я рассказал опять про свои ученые занятия, требующие тишины и уединения, про свою любовь к цветам, про то, как я понапрасну обшарил всю Венецию в поисках квартиры с садом, и про все старания, которые я намерен приложить, дабы в самом непродолжительном времени этот чудесный старый дом просто утопал в цветах. Должно быть, именно цветы помогли мне выиграть дело, ибо, как выяснилось впоследствии, мисс Тина - таково было несколько неожиданное имя сверхчувствительной старой девы - питала к ним неутолимое пристрастие. Говоря о "выигранном деле", я подразумеваю, что на прощанье она пообещала передать мою просьбу тетушке. Я полюбопытствовал, а кто такая эта тетушка, и в ответ услышал: "Как кто - мисс Бордеро!" - произнесенное с некоторым даже удивлением, словно мне и самому следовало знать. Была в мисс Тине этакая непоследовательность, придававшая - в чем мне еще предстояло убедиться - своеобразный интерес ее особе. Обе дамы усердно сторонились окружающего мира, его дел и его пересудов, но в то же время были далеки от мысли, что этот мир попросту не знает их. По крайней мере, у мисс Тины еще не вполне иссякла потребность в общении с живыми людьми, а такое общение, пусть самое малое, было бы неминуемо, если бы я поселился в доме. |
|
|