"Аскольд Якубовский. Страстная седмица" - читать интересную книгу автора

Отец будет рад.
- О, господи! - охнула Таня.
- Пойдешь за меня замуж, и дело с концом. Отец готов отдать свою
комнату. У него там шикарно все сделано. Дерево, камин. А?...
- Только не сегодня, - вдруг испугалась и даже осунулась Таня.
Лицо ее даже стало мертвым: вот она, пришла связь на всю жизнь, семья,
дети, муж. И губы, и руки задрожали. А затем произошло то, что не мог понять
парень и не понимала сама Таня. Испуг был, да, как она пугалась не один раз
и не раз отказывала. И все же радость и гордость какая-то. Если бы парень
сказал это раньше, не сейчас, если бы... Она сама не знала, что ей делать.
Она была и напугана и обрадована, и все, что затевалось сегодня с
режиссером, вся ее будущая жизнь и театр летели к черту. Она покраснела, и
засмеялась, и была готова ударить парня. Но что делать? "Буду ведьмой", -
решила она.
- Полгода раздумывал. Не решал, - прошипела она злобно и вдруг
подурнела лицом.
Она напряглась, она постаралась. Должно быть, такой была нарисована
панночка в собрании сочинений Гоголя: красивой ведьмой. Парень даже
отшатнулся.
- И это здесь, в коридоре, ты делаешь мне предложение? ("О, боги!", -
захотелось ей сказать). Так вот, это невозможно.
И парень скис, да так, что Таня стала втолковывать, почему невозможно
(и это было ее ошибкой). Отсюда и пошла кутерьма. Во-первых, она старше на
три года, в масштабах женской жизни на целых десять лет, их встреча, ей
сейчас ясно, это ошибка. Она говорила, что пора ей браться за работу обеими
руками. Ведь она актриса и принадлежит сцене.
- И режиссеру? - сказал парень.
- Эх, ты, - шептала она. - Я-то думала: мальчик - ветер, мальчик -
порыв. А ты глуп и банален, как все мужики. Ты черт знает что обо мне сейчас
думаешь. Да, я поспешила с тобой, мне надо было поводить тебя на корде, как
скакуна. ("Надо успокоить его"). Сейчас мы обсуждаем мою роль, я буду играть
мадемуазель Нитуш, ему разрешают постановку.
Тане не первый раз предлагалось идти замуж, и всегда что-то удерживало
ее, а что, она не могла понять.
- Ты пойми, я живу для публики.
- А после коньяка - для режиссера? Я останусь.
- Больше не приходи. Тебе ясно?
- Знаешь, - сказал ей парень. - Я просто уверен, ты должна сначала
принадлежать мне и нашим детям. Ну, и обществу. Тебе бабуля расскажет в
подробностях. Усекла? На этом и кончим.
- Искусство, - произнесла Таня (и как ненавидела себя потом за это), -
требует жертв.
Тут парень и дал Тане пощечину, первую в жизни. Он пробежал коридором,
а она, трогая пальцем щеку, пыталась осознать, понять.
Парень грохнул дверью и скатился вниз, треща каблуками. В дверях он
поскользнулся и вылетел на улицу ногами вперед. Вскочил.
- Выкинули голубчика? - прошамкала толстая старуха и, обойдя его, вошла
в подъезд.
Парень, чтобы успокоиться, сделал глубокий вдох и не почувствовал вкуса
весеннего воздуха. Еще вдох, еще... Отпустило. Можно вести машину. И парень