"Аскольд Якубовский. Страстная седмица" - читать интересную книгу автораОтец будет рад.
- О, господи! - охнула Таня. - Пойдешь за меня замуж, и дело с концом. Отец готов отдать свою комнату. У него там шикарно все сделано. Дерево, камин. А?... - Только не сегодня, - вдруг испугалась и даже осунулась Таня. Лицо ее даже стало мертвым: вот она, пришла связь на всю жизнь, семья, дети, муж. И губы, и руки задрожали. А затем произошло то, что не мог понять парень и не понимала сама Таня. Испуг был, да, как она пугалась не один раз и не раз отказывала. И все же радость и гордость какая-то. Если бы парень сказал это раньше, не сейчас, если бы... Она сама не знала, что ей делать. Она была и напугана и обрадована, и все, что затевалось сегодня с режиссером, вся ее будущая жизнь и театр летели к черту. Она покраснела, и засмеялась, и была готова ударить парня. Но что делать? "Буду ведьмой", - решила она. - Полгода раздумывал. Не решал, - прошипела она злобно и вдруг подурнела лицом. Она напряглась, она постаралась. Должно быть, такой была нарисована панночка в собрании сочинений Гоголя: красивой ведьмой. Парень даже отшатнулся. - И это здесь, в коридоре, ты делаешь мне предложение? ("О, боги!", - захотелось ей сказать). Так вот, это невозможно. И парень скис, да так, что Таня стала втолковывать, почему невозможно (и это было ее ошибкой). Отсюда и пошла кутерьма. Во-первых, она старше на три года, в масштабах женской жизни на целых десять лет, их встреча, ей сейчас ясно, это ошибка. Она говорила, что пора ей браться за работу обеими - И режиссеру? - сказал парень. - Эх, ты, - шептала она. - Я-то думала: мальчик - ветер, мальчик - порыв. А ты глуп и банален, как все мужики. Ты черт знает что обо мне сейчас думаешь. Да, я поспешила с тобой, мне надо было поводить тебя на корде, как скакуна. ("Надо успокоить его"). Сейчас мы обсуждаем мою роль, я буду играть мадемуазель Нитуш, ему разрешают постановку. Тане не первый раз предлагалось идти замуж, и всегда что-то удерживало ее, а что, она не могла понять. - Ты пойми, я живу для публики. - А после коньяка - для режиссера? Я останусь. - Больше не приходи. Тебе ясно? - Знаешь, - сказал ей парень. - Я просто уверен, ты должна сначала принадлежать мне и нашим детям. Ну, и обществу. Тебе бабуля расскажет в подробностях. Усекла? На этом и кончим. - Искусство, - произнесла Таня (и как ненавидела себя потом за это), - требует жертв. Тут парень и дал Тане пощечину, первую в жизни. Он пробежал коридором, а она, трогая пальцем щеку, пыталась осознать, понять. Парень грохнул дверью и скатился вниз, треща каблуками. В дверях он поскользнулся и вылетел на улицу ногами вперед. Вскочил. - Выкинули голубчика? - прошамкала толстая старуха и, обойдя его, вошла в подъезд. Парень, чтобы успокоиться, сделал глубокий вдох и не почувствовал вкуса весеннего воздуха. Еще вдох, еще... Отпустило. Можно вести машину. И парень |
|
|