"Юрий Яковлевич Яковлев. Балерина политотдела (повесть) " - читать интересную книгу автора

- Привет... Что еще передать?


6

Я очнулся. В руке у меня старая увольнительная записка. Рядом Галя,
притихшая, ошеломленная. Я внимательно посмотрел ей в глаза, они слегка
потемнели, и мне показалось: они видели все то же, что видела Тамара, и
она, моя Галя, стояла на той огненной невской переправе, и ее освещала
ракета, которая раскачивалась над водой. Я смотрел ей в глаза и слышал,
как воют мины, и с ледяным шорохом пролетают осколки, и как всхлипывает
река, прежде чем взметнуть в небо водяной столб. И я спрашиваю ее, мою
ученицу, имел ли я право тогда сказать "нет", если бы Тамара спросила у
меня разрешения. И по Галиным глазам, напряженным и решительным, понимаю:
нет, не смел я запретить Тамаре выполнить свой высший долг. И если бы Галя
была там, не послушалась бы она моего "нет", разжаловала бы из
киндерлейтенантов. Потому что не нужен ей такой учитель танцев и не нужны
ей танцы ради танцев, если идет бой.
Я прячу записку во внутренний карман пиджака, как когда-то прятал в
левый карман гимнастерки с клапаном и пуговицей.


Когда два человека страдают, это объединяет их, сближает. А если один
ранен, выбит из седла, закован в гипсовую броню, а другой цел и невредим?
Мне казалось, что Тамара лежит на берегу, а меня относит течением все
дальше. Но я боролся, я греб против течения. Не терял ее из виду. И как
только позволяла служба, я спешил во Дворец пионеров, обращенный в
госпиталь.
- Борис, когда я встану на ноги, вы возьмете меня в группу хотя бы...
костюмером?
- Возьму! - уверенно отвечал я. - Мы не можем без тебя.
- А жить нам суждено, - сказала Тамара и в первый раз улыбнулась. В
первый раз с того страшного дня, когда все это случилось.
А жить нам суждено! И мы жили. Ходить надо уметь, ходить надо любить!
Мы понесли потери, но жили, боролись. Танцевали.
- Танец хромает без Тамары, - сказал однажды Вадик. - Следует
изменить рисунок танца. Я могу показать, как надо, но нужны репетиции.
- Не будет репетиций! Нет времени! - сухо сказал я.
- Хорошо, - пробормотал Вадик.
Он все же изменил танец без репетиций, без моего вмешательства. Сам.
В его измененном танце он танцевал за двоих: и за возницу, и за
пулеметчика. Здорово у него получалось. Глубокий выпад влево, глубокий
выпад вправо. Все хвалили его, я молчал.
- Разве плохо? - спросил у меня Вадик.
- Хорошо, - ответил я. - Здорово! Ты, Вадик, настоящий талант...
Только ты быстро утешился. Быстро привык танцевать без Тамары.
Вадик пожал плечами.
Он не мог понять, в чем его вина. Он, яблочко зеленое, не дозрел до
понимания. Еще не прошла детская легкость в его отношениях к людям. Не
окрепли косточки, гнулись. Я сердился на Вадика. Сердился на себя, что,