"Юрий Яковлевич Яковлев. Балерина политотдела (повесть) " - читать интересную книгу автора

Ребята разочарованно переглянулись. У них было совсем иное
представление о фронте. И тем не менее в предчувствии тревожных
неожиданностей они жались ко мне.
Мимо нас прошел караул. На часовых были длинные, до пят, караульные
тулупы. Они появились из темноты, как призраки, и исчезли. Снег
похрустывал под их тяжелыми валенками.
У входа в политотдел путь нам преградил помощник дежурного.
- Кто такие? Куда?
- Это артисты, - сказал я удивленному сержанту, - по распоряжению
полкового комиссара...
- Сейчас вызову дежурного.
Издалека послышалось глухое уханье орудий, небо опалил красный
всполох. Где-то на переднем крае заговорили орудия.
Появился дежурный: высокий политрук с серым усталым лицом.
- Вот прибыли артисты, - доложил часовой.
- По приказу полкового комиссара, - пояснил я.
- Странные артисты, - буркнул дежурный. - Однако пропусти.


В физкультурном зале горела тусклая лампочка. На полу лежало много
спортивных матов. На двух крайних спало несколько бойцов, накрывшись с
головой шинелями. Их винтовки стояли в головах, прислоненные к шведской
стенке. Посреди зала в печурке теплился огонь, рядом лежала горка угля.
Ребята не ложились, толпились вокруг меня.
- Сейчас главная задача подкормить вас, чада мои, дать вам набраться
сил, - втолковывал я своим ребятам. - Но с первого же дня начнем занятия у
станка. Экзерсис - наша боевая подготовка. Надо больше двигаться. Пусть
каждая клеточка оживет от прилива свежей крови. А сейчас спать!


Утром к нам в физкультурный зал пришел пожилой человек в гимнастерке
без петлиц, с ящиком на плече.
- Здравствуйте. Буду играть у вас на баяне.
- Здравствуйте. Как вас зовут?
- Павел Филиппович Белов. Но вы зовите меня дядей Пашей. Я ведь
человек невоенный.
Он поставил на пол ящик и вынул завернутый в тряпицу инструмент.
Критически осмотрел его. Взял несколько аккордов.
- Замерз баян, - сказал он и, сев на ящик, заиграл, словно хотел
разогреть свой замерзший инструмент.
Я целую вечность не проводил занятий. Давно не испытывал такой
радости от простого повседневного экзерсиса. Я ходил по залу без валенок,
в носках и отсчитывал, отсчитывал под дяди Пашину полечку:
- Раз, два, три... Раз, два, три... Женя, разверни корпус. Так. Алла,
тяни ногу, тяни ногу... Раз, два, три... Раз, два, три...
Но радостное чувство возвращения к своему любимому довоенному занятию
было омрачено тем, что ребята - чада мои! - исполняли движения неумело и
неэлегантно, как новички. То и дело мне приходилось хлопать в ладоши, и
полечка замирала.
- Все забыли! Азбуку забыли! Ну кто так делает! Ну кто так делает!