"Юрий Яковлевич Яковлев. Балерина политотдела (повесть) " - читать интересную книгу автора

Крохотная надежда. В Ленинграде все, что нужно человеку, - крохотное. И
хлеб, и тепло, и сама жизнь. Я стою перед дверью и прощаюсь с Тамарой. Не
повстречавшись - прощаюсь. Завтра утром я попытаюсь найти артистов - они
легкие на подъем, может быть, сразу и двинемся на Московский вокзал. И
паровоз-кукушка потащит свой единственный вагончик от станции "Блокада" к
станции "Фронт". Прощай, Тамара!
И тут я ударил кулаком в дверь. Ударил и жду, прислушиваюсь. И ничего
не слышу, но дверь вдруг отворяется. На пороге стоит сизоволосая женщина в
пальто. Она кашляет, подносит ко рту платок и смотрит мимо меня куда-то в
пространство.
- Здравствуйте! Тамара... Тамара Самсонова... дома? - спрашиваю я,
улучив момент, когда женщина перестает кашлять.
- Нет.
У женщины хриплый голос.
- Но она живет... здесь? Она придет? - Я стараюсь говорить спокойно,
но волнуюсь, а женщина смотрит мимо меня, не проявляя ко мне ни малейшего
интереса.
- Тамара иногда по нескольку дней не приходит с завода.
- Я обязательно зайду завтра.
- Как хотите, - с полным безразличием говорит соседка и снова
кашляет, закрывает дверь, и я сквозь дверь слышу ее приглушенный кашель.
А когда возвращаюсь к тете Вале, дверь мне открывает Женя.
Я стою на пороге, смотрю на нее и улыбаюсь.
- Ребята отпустили меня, - говорит Женя и за рукав тянет меня
внутрь. - Они решили: раз для раненых, значит, надо.
- Вот и хорошо, вот и прекрасно, чадо мое.
Тетя Валя молчит. Тянет из кружки свой кипяток и искоса поглядывает
на меня.
На другой день я должен начать поиски артистов. Но с утра я пойду за
Сережей, а Женя приведет Вадика. И может быть, будет дома Тамара.
Тамара Самсонова... Сережа Марков... Шурик Грачев... Вспомнил его
фамилию - Грачев... Шурик Грачев... Вадик Ложбинский... Алла Петунина...
Тамара... Тамару я уже называл... Эрна Тамм...
Я не сплю. Я провожу ночной смотр. Я подаю команду: по порядку
номеров рассчитайтесь!.. Товарищ полковой комиссар, вы не смотрите, что
они невысокого роста. Это прекрасные танцоры, они не подведут.
Почему я вспомнил полкового комиссара? Почему мысленно доложил ему о
своих ребятах? Какое ему дело до них? Ему надо, чтобы танцоры выступали не
в тыловых госпиталях, а на фронте, на переднем крае, для передыха.
А разве они, мои ребятишки, не могут выступать перед бойцами?
Эта дерзкая мысль вспыхнула и тут же погасла. Но ее огненный след
остался в моем сознании.


7

До войны на Сережином доме был флюгер: железный флажок, на котором
можно было разглядеть, цифры - 1837. Это был год, когда построили дом, а
может быть, это был год рождения флюгера. Год рождения флюгера, год смерти
Пушкина. Сережа очень гордился флюгером.