"Юрий Яковлевич Яковлев. Погонщик слона (повесть) " - читать интересную книгу автора

глазами, как ищут необходимый ориентир. Он создавал равновесие, успокаивал
и незаметно как бы стал вожаком потока.
И когда под вечер, потемнев от пыли и усталости, отрывисто дыша, слон
остановился, поджав сбитую переднюю левую ногу, поток замер. Пора было
сделать привал, расположиться на ночь.
По обеим сторонам дороги раскинулось пшеничное поле.
Оно колыхалось на легком ветру, поворачивая из стороны в сторону
пожелтевшие глазастые колоски. Каждый колосок ощетинился тонкими штыками,
защищая еще мягкие, незрелые зерна. Зерна были похожи на капельки
загустевшего топленого молока, и вкус у них был тоже молочный... Над
пшеничным полем звучал непроходящий шепот. Так разговаривает мать, чтобы
не разбудить спящее дитя. И во всем этом щедром, широком разливе было
что-то спокойное, живое, материнское.
Беженцы стояли на дороге, не решаясь сделать первый шаг в поле. Они
боялись смять стебли и колоски - были приучены к этому с детства, как были
приучены не бросать на пол хлеб... Они не думали о том, что завтра это
поле растопчут и перепашут фашистские танки и родное дыхание поля исчезнет
в жарком чаду...
Но потом они решились...
Они входили в поле, как в море. Медленно, опасливо, раздвигая руками
пшеничные волны, стараясь не мять их.
Пройдет еще немного военного времени, и сердца людей почерствеют, как
черствеет хлеб. Но черствый хлеб не перестает быть хлебом. Даже самый
черствый хлеб не превращается в камень. Пройдет время... Но оно еще не
прошло. И глаза людей были влажными. Они жалели поле.
А зеленые стебли шуршали под ногами, и поднимались, и снова падали.
Маленькая девочка, полдороги проспавшая у матери на руках, проснулась
и, моргая заспанными глазками, бегала по полю, собирала васильки. И
радовалась. Пшеничное море подбрасывало ее на волнах.
Последними в пшеницу вошли слон и Орлов, серый от усталости и горя.
В начале войны люди редко думают о будущем. Оно далеко и туманно. И,
кроме того, не так много шансов, что оно вообще будет: пуля и снаряд
слишком часто обрывают жизнь, а вместе с ней и будущее. Охотнее думают о
прошлом. Оно как бы и есть будущее, если удастся остаться в живых.
Обыкновенные мирные дни представляются счастливыми и желанными. О чем же
еще люди могут мечтать, как не об их возвращении.
Лежа на мягкой пшеничной соломе, Орлов мечтал о прошлом. Он вспомнил,
как в его город приехал цирк. Он никогда не ходил в цирк - не любил. И
попал туда совершенно случайно. Хлынул проливной дождь. Негде было
укрыться, а рядом возвышался шатер цирка "Шапито". Дождь звонко бил по
натянутой парусине. Люди бежали к шатру на спектакль. Орлов побежал тоже.
И в конце концов очутился внутри, чтобы переждать дождь в цирке.
Мокрый пиджак прилипал к лопаткам. И Орлов все время поводил плечами,
чтобы отклеить его. Пиджак не отклеивался. Орлов смотрел на арену, а думал
о приклеившемся пиджаке. И какой-то человек раздраженно кричал ему в ухо:
- Да перестаньте вертеться!
Он перестал вертеться и стал подумывать о том, как бы выбраться из
этого балагана. В цирке было жарко, от промокшей одежды шел душный пар.
Сквозь веселые голоса труб Орлов старался расслышать, не кончился ли
дождь. Но звонкие заклепки били по парусине, и их не мог заглушить даже