"Андрей Яхонтов. Бывшее сердце (Главы романа)" - читать интересную книгу авторасделалась полной хозяйкой положения. А после свадьбы и вовсе не ставила ни
в грош. Начал пить. Заходил в магазин, покупал поллитровку и высасывал из горлышка прямо возле прилавка. В вопросах секса, как и все пьющие, сделался теоретиком. Сам признавался: "Кто пьёт, тот уж не ебёт". Возраст меняет внешность, отношения, взгляды, мысли. Сужает пространство. Уходят, исчезают приятели, разбредаются и оседают в сложившихся семьях подружки, теплые компании становятся не столь притягательны или распадаются вовсе, далекие страны и континенты уже не манят, не зовут - и не в том дело, что сделался тяжел на подъем, физически истратился, морально издержался, а в том, что внешние метаморфозы и впечатления перестают иметь к твоему внутреннему оцепенению и одиночеству даже малое касательство. Не развеивают хандру или - хотя бы надолго - угрюмые думы. С печальной очевидностью констатируешь: ты - не прежний. Выплывает, к примеру, вот уж не прибавляющее оптимизма понимание: легче уломать под новогодней елкой телеведущую или эстрадную диву, чем справиться с собственной женой. В искусственно-очаровательных теледикторшах видишь не ядреных, особой породы суфражисток (кипятком писающих и кончающих в связи с оказанным им высоким доверием - визуально стимулировать и подталкивать к повышению рождаемости филистеров, чьи жены чудовищностью превосходят даже силиконовые свежеподмалеванные экранные муляжи), не зазывный и призывный манок ты улавливаешь в низких и высоких грудных частотах отборных сладкоголосых сирен, а допрежь того: отверстый, вместе с разинутым ротиком, источник плохо отредактированных новостей. Куда бы ни мчал, чем бы ни отвлекал и ни дурманил себя, каким бы важным или пустячным делом ни пробавлялся, - отравляющий привкус зряшности, неисчезающий подтекст тупика примыкают к любому начинанию. Гуще, чернее, непрогляднее тень, брошенная на чело будущим; осязаемей приближение финала, последней странички и буковки, неминуемой развязки, присущей даже самому многообещающему старту. А в юные годы. Легко уступающие давалочки - постоянно к услугам. Бери - не хочу! Стакан спермы воспринимается естественной данностью, нормой, пустяком, ничего в отношениях между любовниками не решающим. Пройдет двадцать лет - и за такой стакан готов заплатить самую высокую цену. Я познакомился с Людмилой. Позарился на высокую полную грудь, призывные алые губы, дурманящую улыбку. Головокружительные, стройные ноги с узенькой голенью и круглыми коленками, доводившими меня аж до закипания, до варки яиц вкрутую еще в штанах и досрочного выплескивания белка - на плоское блюдо живота красавицы. Глазуньи, однако, не получалось. Не поджаривалась на прохладном фарфоре дивной павы. В постели она не полыхала. Не клокотала, не фырчала, подобно булькающему маслу. Не могла взять в толк, какого рожна от нее требую и почему бешусь. Даже попыток словами объяснить, чего хочу, - не воспринимала. Распростершись, недвижно замирала подстреленным длинношеим белым лебедем. Я старался, пурхался, бился, сам себе напоминая слона, таскающего бревна или медведя с кольцом в носу, прикованного к тяжеленной колоде. Можно было бы сказать: колдовал над Людмилой. А на самом деле - колодовал, пытаясь расшевелить, расщекотать, повернуть. Каких только тактик умащивания и разогрева не использовал, каких рекордов на выносливость и безостановочность челночной долбежки не ставил. Снова и снова принимался за тяжкий труд. Хоть бы хны! |
|
|