"Андрей Яхонтов. Бывшее сердце (Главы романа)" - читать интересную книгу авторасобирала в единый вертеп проституток, девчонок из общежитий, продавщиц из
ближайших универмагов (на какие только наживки их не ловили: на блеск дешевеньких и дорогих подарков, на сдобренные анисовым маслом обещания жениться, даже на голый крючок - многозначительное молчание, подразумевающее невероятный накал чувств). Раздевали, выстраивали в шеренгу, сами (как на параде, только голые) занимали зеркальную позицию напротив. По сигналу оба ряда сближались. Тот, кто первый овладевал доставшейся ему невестой, получал право торжественно поцеловать ей ручку. В другой массовой затее - "Ромашке", обнаженные девицы располагались на ковре, образуя лепестками тел как бы цветок, а мы, на манер волосатых шмелей, перебираясь, переваливаясь с предыдущей на следующую, по очереди их оплодотворяли. Не покидала фантазия: свести в подобной "клумбе" прошлых и настоящих участниц моего гарема. Первая попытка протрубить общий призыв прошла неудачно. Они стеснялись. Или прикидывались, что стесняются. Пустился на хитрость. Стал приглашать по две. По три. Наращивал число. И мало-помалу добился - учудил скопом то, что творил с каждой в отдельности. Вскоре они сами стали проситься в мой сад на общее опыление, не могли обойтись без свальных оргий. В "Ромашке" запоздало завершилась эпопея с дочкой директора школы Ирочкой. Кажется, ни ей, ни мне этого уже не хотелось, но медный привкус несбывшегося, несостоявшегося, того, что могло произойти и оказалось упущено, угнетал, пощипывал кислинкой язык и самолюбие. Попытались - к общей отрезвляющей разочарованности - реализовать невоплощенное. "Ромашка" Ирочку не расшевелила. У меня мерзли ноги, пока возился с ней и Опроставшись в нее, великодушно согласился: "Не надо - так не надо". И отвалился в сторону - как половинка разрубленного полена. Мать просила натаскать для школьных экзаменов двух дочек ее сослуживицы. Я взялся. На первом занятии листали книги, а уже на втором малолетки расстегнули мои брюки и пустились, соревнуясь между собой, в сбор винограда и свирельную дуэль, покражу яиц из гнезда и включение-выключение рубильника электроподачи. Так, предаваясь то игре на арфе в четыре руки, то, в два рта, - на саксофоне, они и осваивали будущую специальность, проходили производственную практику, готовились к трудовой жизни. И в конце концов ввергли меня в исступление. Не в силах совладать с собой, я заорал ослом, зарычал тигром, заухал филином, завизжал гиббоном, завыл выпью. Когда перепуганные родители в совершенстве овладевших тонкостями языковой грамоты мастериц вбежали в комнату, я сидел в кресле и обмахивался учебником алгебры. Взволнованным взрослым объяснили: у меня случилась почечная колика. Ненавижу, когда в постели кричат или стонут. Или попискивают, будто мыши. Особенно отвратительны повадки мелких грызунов в крупных, дородных женщинах. Может, Рая, глупенькая проводница, и понравилась тем, что не взвизгивала, не скулила, не раздирала ногтями мою спину? Лишь сжимала зубы до скрипа. Когда схлынула первая волна ослепления, я стал Раю поглаживать, - без |
|
|