"Андрей Яхонтов. Бывшее сердце (Главы романа)" - читать интересную книгу автора

Дали сигнал отправления. В редких оазисах света поплыли, замелькали
кирпичные будочки, ряды покосившихся сараев. Стучали на стыках колеса.
Всегдашние мысли - о себе, о прошлом - текли, будто бесконечная,
непрерывная цепь облаков.
Пришла Рая, без лишних слов я притянул ее к себе, повалил на крахмальное
сероватое белье. Чувство вернувшейся молодости клокотало в глотке, мешая
дышать.

Маршруты - в глубь женских тел и в неизвестность, к горизонту -
сопоставимы, схожи, одинаковы. Мнится: счастье достижимо, рядом, еще
чуть-чуть, вот-вот, протяни руку - коснешься его. Обретешь то, чего ждешь,
жаждешь, ищешь. Но нигде, никогда я не находил пристанища и покоя.
Горизонт, как женщина в постели, имеет привычку отодвигаться.
Сколько раз в минуты наивысшего слияния и полной растворённости в дорогом
существе я замирал, пытаясь осознать: что между нами - мною и той, с
которой я нахожусь и которая делит со мной нежность, - что между нами
общего? Кроме соприкасающихся в определенном месте тел? Ни-че-го! Только
мастерски сработанный природой соединительный шарнир. Муфта и втулка,
гильза и боёк, сами снабжающие себя необходимой для уменьшения трения
смазкой. Тем удивительней, что каждый раз заново веришь застилающему взор
миражу, переживаешь череду озарений, восторгов, ничем не подкрепленных
надежд и обязательных (впоследствии) разочарований. Мимолетная встреча,
мелькнувший взгляд таинственной незнакомки - и закрутилась пущенная
неведомой рукой канитель: смятение, тревога, праздничное ожидание чуда и
совершенства; и тоска по ускользающему, как песок меж пальцев, как туман
под солнцем, обманчивому образу; и стынущий холодок вечности в груди.
Потешался, высмеивал себя: откуда высокие мотивы, какие небесные
предначертания в любовных шашнях? У Провидения нет других забот - кроме
как устраивать твои постельные заморочки? Окстись, все проще: узрел,
выловил из потока привлекательную физию, точеную на токарном станке
Всевышнего фигурку - вот и весь порыв к неземному, вот и вся причина
благоволения к расчудесному, губки бантиком, божеству, вот и вся явленная
на манер рыболовной блесны, на манер движущейся мишени в тире подсказка.
Раз провели перед носом, другой протащили. Почему медлишь? Хватай! Пали из
всех стволов! Не реагируешь? Тогда будем повторять маневр, будем
подергивать мормышку, пока не клюнешь, будем гонять по кругу разодетые в
разноцветные платьица силуэты с выбоинками от многочисленных предыдущих
выстрелов, пока не сообразишь, что от тебя требуется, чего от тебя
добиваются и хотят. (И моя детская страсть к побегам, и взрослые метания -
были, если разобраться, не чем иным, как не понятым, не выявленным до
конца влечением к женщине. Бывают телевизоры, радиоприемники с дефектом.
Замыкают, не контачат клеммы. Нужен мастер - с паяльником и запасными
деталями - чтоб выявил брачок и аномалию устранил. В моем механизме
восприятия, наведения, настройки, безусловно, наличествовал требовавший
вмешательства и ремонта изъян, раскордаж.)
Но в том-то и заключалась магия: верил - повелевают мною, понуждают
совершать безумства - не минутная одержимость, не банальная прихоть, а
наличие предуготованности и кем-то задуманной канвы. Не покидало ощущение:
торя любовные маршруты, себе не принадлежу. Запрыгивал в поезда, срывался
с насиженных насестов, сомнамбулически брел за непостижимыми лунными