"Светлана Ягупова. В лифте (Авт.сб. "Ладушкин и Кронос")" - читать интересную книгу автора

- Насчет того, что стою и анализирую. Просто думаю о своем.
- О чем же, если не секрет?
- Думаю, сказать ли вам одну очень неприятную новость.
- Говорите, - разрешил Лобанов не без иронии. - Застрявший лифт -
отличное место для дурных известий. - Он забарабанил пальцами по стенке.
- Ладно, подожду немного.
- Чего там, валяйте.
Селюков в замешательстве кашлянул.
- Видите ли, дело в том...
- Ну-ну, смелее.
В лифте установилась настороженная, не без любопытства, тишина.
Спокойно, будто о чем-то обыденном, Селюков сообщил:
- Неделю назад, Петр Семенович, я накатал на вас "телегу".
Над головами присутствующих что-то прошелестело - будто огромная
шершавая ладонь прошлась по лифтовому потолку.
- Слышали? - вздрогнул Петушков.


В долгих странствиях по свету Тыоня обрел мудрость, однако не разучился
удивляться. Он не знал, сколько ему лет, время и пространство не
выстраивались для него в нечто четкое, определенное, и порой казалось, что
он был всегда и везде. Усталость редко навещала его, он открывал все новые
и новые миры, радуясь их многообразию и неповторимости. Большие и малые
скопления звезд, галактики, летящие навстречу друг другу и разлетающиеся в
разные стороны, гибнущие и новорожденные вселенные - все это великолепие
было доступно его глазам и крыльям. Он наслаждался радугами, фейерверками
космических красок до тех пор, пока не приходило насыщение. Тогда он
опускался на какую-нибудь планету, переключая свое телескопическое зрение
на срединное или микроскопическое, свободно перемещался из одного
измерения в другое и за период земных суток мог побывать сразу на
нескольких планетах, казавшихся землянам в необозримом далеке.
Мечтой Тыони было прорвать барьер между собой и людьми. Если бы это
удалось, он рассказал бы им много любопытного. Прежде всего поведал бы о
том, что ни на одной планете не нашел такого богатства жизни, как на
Земле. Правда, встречались существа на несколько ступеней разумнее
человека, но нигде не было такого многообразия форм. Тыоня догадывался,
что человеческий глаз пока воспринимает не весь спектр реальности и,
скажем, не улавливает всех метаморфоз материи, а его, Тыоню, и вовсе не
видит. А ведь он запросто мог бы на самом себе продемонстрировать
какому-нибудь скептическому или косному уму одну из жизненных фантазий: в
космических лучах его невидимое тело приобретало хотя и нечеткие, но все
же очертания.
Было загадкой, отчего все великолепие космоса он легко променял бы на
то состояние, в котором находились люди на Земле. Самого состояния он не
знал, но как бы воображал, вспоминал и предчувствовал.
Сильное, неодолимое желание поделиться с кем-нибудь увиденным иногда
приводило к тому, что Тыоня залетал к какому-нибудь мечтателю и, когда тот
ложился, нашептывал ему свои видения - контактировать с подсознанием людей
порой удавалось. Тыоня был уверен, что если человек лучше узнает о жизни
на других планетах, сравнит ее с жизнью земной, то взглянет на себя