"Борис Васильевич Изюмский. Ханский ярлык (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора - Зачем посылать за шелком в Китай, если можно закупить его здесь? -
с недоумением спрашивал его араб, неторопливо передвигая длинные, как у цапли, ноги. Калита, прислушиваясь к фряжской речи, усмехнулся: "Учуяли наживу! Надобно их к нам привадить!" От реки на повозках и арбах верблюды тащили в город воду в глиняных кувшинах. Вдогонку кобылице побежал с тревожным ржанием тонконогий жеребенок. За несколько лет, что не был московской князь в Сарай-Берке, город неузнаваемо вырос, обстроился дворцами, мечетями, складами. Стены домов сделаны были из голубого камня. В этой голубизне сказочно цвели красно-желтые цветы, выложенные из камня же искусными руками пленных мастеров. Ханский дворец - с золотым серпом на верхушке - пустовал. Узбек со всем двором выехал за город, в Золотой шатер. Шесть десятков лет назад основал хан Берке этот город, и вот каким он стал. "Москва через столько лет краше будет", - успокаивая себя, думал Иван Данилович, шагая с Бориской широкой улицей. Они миновали монетный двор, ханские мастерские, прошли вдоль городского вала со рвом, переправились через канал и вышли к базару. Лениво обмахивались ветвями греки в скупой тени редких деревьев. Густая пыль обволакивала медленно тянувшийся караван кипчаков; нехотя скрипели телеги, утомленно звенели бубенчики, гортанно покрикивал погонщик, похожий на обгорелую головешку. Понурив голову, плелись огромные бараны, с трудом тащили свои тяжелые курдюки. На площади, покрытой рундуками, возле еще не погруженных тюков с верблюды. Оглушительно ревели быки, ржали кони, приготовленные для отсылки в Индию. Пахло пряностями и дубленой кожей. Восемь лошадей тащили на широкой, по-особому сбитой телеге большой медный колокол. Бориска увидел его, и глаза загорелись: "Ух, хорош! Такие дедушка Лука лил..." Сразу пахнуло детством. Показалось, ступил на порог мастерской, ноздри ощутили запах дыма. - Кто сработал? - спросил Бориска, идя рядом с телегой, у погонщика в широкополой шляпе. - Римский великий маэстро Бартанелло, - процедил надменно сквозь зубы погонщик. Бориска даже не обратил внимания на то, как ответил спесивец, - неотрывно глядел на колокол: наверно, отлит был для православной церкви в Сарае. - Я бы уже такие лил! - невольно вырвалось у Бориски, когда он возвратился к Калите. - Затосковал кулик по своему болоту, - пошутил князь. Телега с колоколом, натужно скрипя, медленно проползла дальше. ...Побывал Калита у купцов сирийских, переговорил, чтоб товар в Москву подвезли, потолкался в торговых рядах. На высоких стойках выстроились серовато-зеленые чаши, покрытые глазурью, с птицами и звездами на дне; хитрые замки; изделия из бронзы. Калита взял один замок, дужка с пружинами мелодично звякнула. "Московской работы, - с гордостью подумал он, - попробуй отопри! Недаром еще Теофил писал: "Руссия славится ремеслами..." Надо выкупить мастеров, что здесь. |
|
|