"Рюрик Ивнев. Богема " - читать интересную книгу автора - Дорогая моя... не огорчайтесь. Я скоро вернусь. Это будет праздник
воскресения мертвых... Кирилл - ангел... Моя кузина Мари... Рисует Георгий Якулов Анатолий Мариенгоф был в эти дни очень озабочен и сердился на мое равнодушное отношение к тому, будет ли мой портрет написан Якуловым или для этой цели придется искать другого художника. Якулов, уже назначивший день и час сеанса, внезапно заболел. Несколько дней у меня было впечатление, что у Мариенгофа кто-то из близких умирает. Всегда улыбающееся лицо Анатолия покрылось матовой тенью, а вечно смеющиеся глаза стали неузнаваемыми. Внешний вид его, яркий и красочный, словно смялся и полинял. - Ты понимаешь, - говорил он, - какой замечательный художник Якулов. Сейчас об этом только догадываются, но когда-нибудь шумно заговорят. Я хочу, чтобы твой портрет написал именно он. Я не был знаком с живописью Якулова и ответил так: - Хорошо, чтобы рисовал Якулов. Но на крайний случай есть и другие художники-портретисты. Мариенгоф воскликнул: - Никаких крайних случаев! Пусть наш журнал "Гостиница для путешествующих в прекрасное" опоздает хоть на месяц, но твой портрет должен быть написан именно Якуловым. Через несколько дней придя к Мариенгофу, я не узнал его, ибо за последние дни так привык к его мрачному виду, что не представлял увидеть Словно осколок солнца упал в комнату. Веселый и жизнерадостный Анатолий бросился мне навстречу: - А я хотел бежать за тобой. Золотой памятник следует воздвигнуть доктору Плетневу: он вылечил нашего Якулушку. Завтра ровно в час я поведу тебя за ручку, как водят в школу малышей, потому что ты можешь опоздать. Я рассердился: - Ты меня считаешь легкомысленным человеком? - Не сердись, я тебе завидую. Говорю не о пошлом легкомыслии, а о возвышенном. Впрочем, все поэты должны быть легкомысленны. - Но скажи серьезно, почему ты хочешь вести меня к художнику за ручку? Мариенгоф улыбнулся. - Не знаю, как это объяснить, но мне почему-то кажется, что мое присутствие будет полезным. Якулов - замечательный художник, но он медленно загорается, и его надо зажечь. Я не смог удержать иронии: - Ты хочешь быть свечкой или спичкой? - Не смейся, - проговорил Анатолий. - Я буду у Якулова ровно в час, а хочешь - зайду за тобой. На другой день мы были у художника, который настолько оправился от болезни, что мне на секунду показалось: хворь его была дипломатической. Все было готово для сеанса. Меня удивило стоящее в мастерской причудливое кресло, слегка напоминающее зубоврачебное. Мариенгоф, стоя сбоку, наблюдал за мной, как за подопытным кроликом, и, заметив, что я колеблюсь, произнес: |
|
|