"Георгий Иванов. Петербургские зимы " - читать интересную книгу автора

потерял свою прежнюю душу.
Вот рассказ его самого:
- ...Шел через мост - захотелось размять ноги. Думал о
делах -пациентах, лекциях... Новые калоши еще, помню, сильно скрипели.
Ничуть не был ни взволнован, ни в каком-нибудь особенном настроении. И у
самой Троицкой площади - лошадь на боку, и ломовой хлещет ее, чтобы
встала, -все по глазам, по глазам... А она встать не может, только
дергается... И в эту минуту вспыхнули фонари по всему Каменноостровскому.
Еще не совсем стемнело, и вдруг вспыхивают фонари. - Знаете, как это
прекрасно...
- Ну?
- Все. Больше ничего. В эту минуту - перевернулось во мне что-то. Точно
я совсем погибал и чудом спасся. Стою, шапку зачем-то снял. Старый дурак,
думаю, на что ты убил пятьдесят лет жизни? Городовой ко мне подбежал. - Ваше
превосходительство, ваше превосходительство... - Посадил меня на
извозчика... С тех пор...
...С тех пор на квартире на Кирпичном все вверх дном. В 3 часа ночи
Крученых по телефону требует денег. В гостиной ночуют бездомные футуристы.

Как я люблю беременных мужчин,
Когда они у памятника Пушкина...

Несется утром из ванной раскатистый бас Давида Бурлюка. Его брат,
Владимир, существо субтильное, требует себе утренний завтрак в кровать: ему
нездоровится, он полежит немного...
И нарядная горничная несет ему на серебряном подносе "кофе" - графин
водки и огурец...

Как я люблю беременных мужчин...
Н. И., до зарезу нужно двадцать пять...
Искусство - укус-то...
Ассоц-поэт-худ-фут-куб...

Среди этого сумбура Кульбин чувствует себя прекрасно. Пятьдесят лет
"убито" на спокойную, размеренную жизнь профессора. Кто знает, много ли
осталось? Так, по крайней мере, пусть каждая минута из этого остатка не
пропадет...
- Старый дурак... Пятьдесят лет жизни... Но ничего,
ничего -наверстаем...
Кульбин, повторяя эти слова, посмеивается как-то странно. Как-то
странно подергивает бородку, поблескивает глазами из-под золотых очков...
- Сколько можно было сделать!.. Сколько пережить... Но ничего,
ничего...
Странный смешок, странный взгляд. Что-то томительное есть в них.
И собеседник в генеральской тужурке, с подозрительной чуткостью, живо
оборачивается:
- Вы думаете, я сумасшедший?..


x x x