"Георгий Иванов. Петербургские зимы " - читать интересную книгу автора

прилично. Пока же я отослал Кульбину тетрадь новых стихов, с припиской, что
болен и зайду, когда поправлюсь...
...Был понедельник, но я сидел дома, "отдуваясь", как говорилось в
корпусе, от какой-то "письменной". Было часа два дня. Я с грустью поглядел в
окно - в учебные часы благоразумнее не выходить. Вот идет,
например, -генерал. - Кадет, почему вы не в корпусе? Ваш билет. -
Неприятностей не оберешься.
...Генерал за окном перешел улицу, осмотрелся и завернул за угол - как
раз к нашему подъезду. Это был сухонький, строгого вида старичок, военный
доктор, в очках и с малиновыми отворотами шинели. Я отошел от окна и сел за
неоконченные стихи. Но рифма что-то не подбиралась...
Вдруг брат, тот самый, на костюм которого я рассчитывал, - вбежал в мою
комнату с взволнованным видом. - Вот - достукался - пришел доктор из
корпуса - проверять, болен ли ты...
С понятным смущением я вошел в гостиную. В гостиной сидел тот самый
сухонький генерал, который переходил улицу.
- Зашел познакомиться, - сказал он, протягивая мне обе руки. -
Я -Кульбин, - редактор "Студии Импрессионистов"...


x x x


...Ярко начищенная медная доска. Доктор медицины Кульбин, часы приема.
А повыше, на красном сукне двери, кнопками приколот клочок оранжевого
картона:

Клуб равнодействующих.
Ассоц-худ-поэт-фут-куб,
Импрессионистов.

Квартира большая, солидная. Приемная с тяжелой мебелью - чехлы, люстры,
канделябры, бронзовый медведь с блюдом пыльных визитных карточек.
На столе - старая "Нива", на стенах - пожелтевшие группы:
"Военно-медицинская академия 1879 г.", "Ярославль 1891 г.". Все, как
полагается.
Но вперемежку с номерами "Нивы" и проспектом Ессентуков - "Помада"
Крученыха, обклеенная золотой бумагой, как елочная хлопушка, альманах
"Засахаре Кры" и обличительный увраж "Тайные пороки академиков". И на
стенах, вперемежку с группами, - картины.
Картины, мало подходящие для докторской приемной: малиновые, бурые,
зеленые, лиловые. Там серый конус на оранжевом фоне, здесь желтый куб на
бледно-синем, между ними что-то пестрое, всех цветов, и по пестроте -надпись
"Астрахан... сельд... Это все работы самого Кульбина. Подарки друзей и
единомышленников по "ассоц-худ-фут-куб-у" - украшают кабинет.
В кабинете, у большого письменного стола, в мягком свете лампы - две
фигуры. Дымя душистой папироской, заложив руки в карманы мягкой серой
тужурки, поблескивая золотыми очками, - доктор беседует с пациентом.
Сразу видно, что сидящий напротив - пациент. И вряд ли не
душевнобольной.