"Юрий Иваниченко. В краю родном, в земле чужой" - читать интересную книгу автора

лунная демонисса...
А затем внутренним толчком восстанавливается резкость, и можно встать,
в обнимку пойти в ванную и там ласкать-омывать драгоценное тело, омывать
мягкой губкой, руками и губами, лучше губами, потому что горло еще
перехвачено судорогою, и даже шепотом говорить трудно; родное, сладкое
тело, совсем не героя-супермена, совсем не скульптурный рельеф
тренированных мышц, не сухую безукоризненность кожи, кое-где меченой
боевыми шрамами...
А когда они вытирались (каждый своим полотенцем), Таня верила в
приметы), прошептала:
- Хочу ребенка. От тебя, хочу, чтобы у нас... Вадим улыбнулся чуть
виновато и, скользнув пальцами по длинной выемке на ее спинке, прошептал в
ответ:
- Похожего на меня? Может, сначала поженимся? Разведемся - и женимся?
Это была долгая и тягостная проблема. Татьяна, главный и, как она
предполагала, единственный инициатор сохранения семей, сразу же пожалела,
что сказала, что не сдержалась; но, разливая по чашечкам традиционный чай,
продолжила - будто сложность только в этом, и нет огромных, а возможно, и
непреодолимых трудностей в разрыве с Рубаном:
- Ну и что? У Кооцевичей пацанчик - вылитый мой Сашка, прямо капелька
в капельку, и - ничего.
Вадим, тоже в халате, прошлепал на кухню и, закурив, протянул:
- И что, Дмитрий Николаевич с его профессиональным взглядом ничего не
заподозрили?
- А что? Совершенно счастлив, - Татьяна вползла в уютный уголок и
пригубила темный чай, - и Машка тоже.
- Новый текст, - признался Вадим, - ты никогда не говорила, что у
твоего Рубана так серьезно с Машею.
- Не говорила, потому что нет ничего. Машка - божий человечек.
- А ты-то откуда знаешь?
- Машку? Да с детства. Она бы мне все рассказала.
- Тебе - о том, что спит с твоим мужем? Ну-ну. Или это у вас норма
отношений?
Татьяна чуть покраснела - параллель очевидна, - и, тряхнув красивой
головой, отрезала:
- Нет. Я бы почувствовала. Нет у них ничего. И не было. Или я вообще
ничего на этом свете не понимаю...
Потянулась к сигаретам, чуть неловко закурила и сощурилась от
табачного дыма:
- А уж я ее знаю... Да и Рубана, к сожалению, тоже. Под этой кроватью
ведьму не поймаешь.
Татьяна подобрала под себя гладкие ножки, повспоминала - и закончила
убежденно:
- Нет. Кто угодно, но не эти. Сашка - он однолинейный. А Маша вообще
пять раз бы переплакала и все рассказала, прежде чем что...
Вадим только хмыкнул - блаженны, мол, верующие, - и надкусил
бутерброд.
Татьяна, как громадное большинство советских женщин, ненавидела кухню;
но кормить Вадима - это совсем другое дело, приятно было и готовить,
представляя, как будет он уплетать ее маленькие шедевры, и накрывать, чтобы