"Вячеслав Иванов. Перевернутое небо (Записки о Пастернаке, окончание)" - читать интересную книгу автора

может быть, из-за других участников разговора), речь шла о том, что через
близких ему людей (то есть через нее) ему угрожают.
Во время одной из совместных прогулок по Переделкину мне хотелось
отвлечь Бориса Леонидовича от этих опасений. Я стал пересказывать ему только
что прочитанную книгу Томпсона "Предвидимое будущее". Как я и предполагал,
его в особенности заинтересовала постановка вопроса о том, чт\ в будущем
мире (тогда мерещившемся в лучезарном сиянии готовящихся великих открытий)
будут делать вполне обыкновенные люди. Пастернак соглашался с тем, что такие
люди на самом деле скрывают в себе самые необычайные возможности.
В начале осени 1958 года в один из выходных дней у нас на даче была моя
давняя приятельница - математик Никита Введенская. Разговоры затянулись до
вечера, стемнело. Никита собралась на поезд. Мы с женой Таней пошли ее
провожать до станции. По дороге встретили Пастернака. Он немного прошелся с
нами. У него было очень плохое настроение. Он предчувствовал самые серьезные
гонения, понимая, что дело нешуточное.


63

Я был подготовлен (в частности, словами Эренбурга, переданными
Якобсоном) к тому, что Пастернак должен был в том году получить Нобелевскую
премию.
22 октября мне сказали, что Анна Алексеевна Капица, в тот вечер
уезжавшая из Москвы вместе с Петром Леонидовичем, просила перед отъездом
сообщить мне, что принято предварительное решение Нобелевского комитета:
Пастернак получает премию. Пересказывая мне это, общие знакомые добавляли:
"Анна Алексеевна уверена, что вы очень обрадуетесь". Не могу этого о себе
сказать. Возникавшие трудности были слишком очевидны.
Узнав о решении комитета, я позвонил родителям на дачу. Дело было
довольно поздно вчером, они уже собирались спать. Но оделись и заторопились
к Пастернаку - поскорее рассказать ему. Он потом описывал мне, как они к
нему буквально ввалились, оживленные, радостные: по тому, как они вбежали с
мороза, была видна их, как он выразился, "причастность к большому". Он
поддался их настроению, но сказал, что не станет будить уже улегшихся спать
Зинаиду Николаевну и Леню. Одиночество Бориса Леонидовича у себя дома, и так
мне известное, в тот день стало особенно заметным.
Следующим вечером (23 октября) Пастернак, озабоченный и взволнованный,
пришел к моим родителям. Он сказал, что у него на даче ждет его возвращения
Федин. Тот пришел к нему передать требование отказаться от премии, исходящее
от видного чиновника ЦК ВКП(б) Поликарпова. Поликарпов сидит на даче у
Федина в ожидании, когда тот вернется от Пастернака. А Федин на даче
Пастернака ждал, когда тот вернется от моих родителей. Пастернаку не
хотелось отказываться от премии. Мои родители его в этом поддержали. Отец
вспоминал, как много для него и его друзей представление о Нобелевской
премии значило в молодости. Вернувшись от моих родителей, Пастернак сказал
Федину, что не примет требования Поликарпова.
24 октября были именины Зинаиды Николаевны. Пришло несколько друзей
поздравить ее с именинами, а Бориса Леонидовича - с премией, официальное
известие о которой к тому времени уже передали по радио. Чуковский,
поздравлявший Пастернака, был запечатлен на фотографии с ним, Зинаидой