"Всеволод Иванов. Блаженный Ананий" - читать интересную книгу автора

втягиваются, голени ее дрожат, и ступни ног покрываются густым потом. Это
было так страшно, что она была рада, что тело ее заныло тем знакомым
тяготением, которое заставляет отверзать губы, как бы крепко ни были они
сжаты. Мокрая и тонкая рука коснулась ее плеча. Но вдруг рука эта исчезла, и
она увидала, на полу, у своих ног, тонкую сашину спину, зеленую тужурку,
латаную на локтях, пола тужурки завернулась, и видна была рваная сатинетовая
подкладка... и это было отвратительно и еще более отвратительно было то, что
и упал он не от страсти, а поскользнулся: подошва у сапога скользкая, много
ходил по осенней траве.
И Марья Александровна, заревев, - грубо, хрипло, - и широко расставляя
ноги, кинулась по комнатам! И когда она врывалась в двери, то опять вокруг
нее сияли неудержимо изразцы кухни, и белый нимб плавал над ее волосами.
Саша, трепеща от ужаса, преодолевая слабость в голове и груди, бежал
через сад в поле. Олька несла корзину с яблоками. Она уже забыла о нем, и
когда он пробежал мимо нее, мокрый и жалкий, она любовно, с теплотой
удивилась ему и его характеру. Все происшедшее у нее с ним она объяснила
приворотными его глазами. И в тот же вечер, лежа в кустах у реки с парнем,
она вспомнила сашины глаза и, клокча и глотая слюну, рассмеялась. Парень
тоже с клокотом рассмеялся и привычным движением рванул ее за плечи. Она
вяло скользнула к нему на руки.


ГЛАВА ВТОРАЯ

Неподалеку от городка П., на берегу Волги, в лесу подле Вяземского
оврага, находился скит блаженного Анания. Городок недавно был захвачен
офицерами, воевавшими за родину и за какого-то, неизвестного всем, генерала,
ее спасителя. Солдат в городе селить поопасались, как бы не разграбили, - в
городке находился штаб и несколько офицеров, расквартировавшихся в домах,
которые попрохладнее. Солдаты разбили палатки в скиту и в оврагах, за
скитом. В скиту звенела гармошка, пахло плохой солдатской пищей. Пулеметы,
покрытые шинелями, расставленные в беспорядке, были грозны. Мужики,
разбогатевшие на чудесах Анания, чертили на воротах мелом кресты, зачем -
неизвестно. К старухам, Катерине и Наталье Смородниным, охранявшим покой
Анания, пришел солдат, фельдфебель - в громадных охотничьих сапогах и
соломенной шляпе. Фельдфебель куражливо требовал, чтоб его пропустили к
блаженному, он хочет с ним поговорить: правда ль, у того такая неистребимая
плоть, и правда ль, что при любовной тоске наступает после его молитвы
облегчение. Старухи, обнажая длинные красные кисти рук, взмахивали
возмущенно широкими рукавами.
В садике, где стояла банька блаженного, в которой он пролежал тридцать
лет, паслись голуби. Несколько ворохов соломы лежало по углам, должно быть,
на них спали богомольцы. Старухи кричали, что: "со страху и со гнева
блаженный может умереть, а как им, в войну, жить без святого?" Солдаты
должны это понять! Солдаты не понимали. Тогда старухи достали им водки.
Солдаты потребовали денег и баб. Какой-то удалец подкрался к окну баньки и
засвистал. Свистал он необычайно громко, голуби тяжело носились над садиком.
Старое стекло радужного цвета косо отражало яблоню и длинные яблоки на ней.
Солдат заглянул. Синий язычек лампадки качался в углу, больше он ничего не
разглядел. Он засвистал еще громче и заявил, что без баб он жить не может