"Всеволод Иванов. Блаженный Ананий" - читать интересную книгу автора

Сад был неподвижен и сух. Трава колола ноги. У крыльца дома ему
встретился отец. Он пришел со службы, а жена сказала: "Яблоки опадают, и для
сбора их нанята Олька, надо понаблюдать - не ворует ли". Ипполит
Селифантьевич получил жалованье, и в такой превосходный день ему не хотелось
думать о людях дурное. Он сказал, что на реке клев, надо спешить на рыбалку.
Солнце струилось по волосяной леске, задерживаясь на выцветшей краске
пробкового поплавка. Саша схватил отца за руку. Рука слабая, вся в хороших
морщинах, давно знакомых, жестянку, приготовленную для червей, держит
неудобно и трогательно! Отец стоял перед ним, его отец, с седыми усами и
веселым взглядом, твердо знавший, что жизнь пустяки, легкое дело, хотя есть
и войны, и сейчас гремят революции. Что ж, на земле много ошибок! Ипполиту
Селифантьевичу подумалось, что надо б взять с собой на рыбалку сына, но с
сыном нужно разговаривать, а разговаривать, как большинство отцов, он не
научился. Он сказал ласковым и уверенным голосом: "Гуляешь? Гуляй, гуляй, да
не загуливайся! Ну и благодарение господу, благодарение господу..." И
поправил на плече удилище.
И тогда Саша побежал к мачехе. Она чистила для варенья какие-то ягоды,
кажется, крыжовник. Полотняные занавеси, наполненные солнцем и зноем,
казались розовыми. Медлительное, немного усталое тело мачехи украшало
неподвижное крапчатое платье. В длинных мочках - бирюзовые серьги.
Через несколько комнат яростно сияла в кухне огромная изразцовая плита.
Тревожная духота наполняла комнаты. Иногда неизвестно откуда порхнувшая
прохлада, вся из запахов осенних трав, чуть скрипела дверьми, вздыхала
полотном. И тусклые ягоды, и сияющая плита, и розоватое полотно на окнах,
как это все запомнилось Саше! Колени мачехи были прикрыты, дабы не испачкать
ягодами платья, полотенцем, следы хозяйственного глаженья горбили полотенце.
Взъем ее ноги был напряжен, и оттого колени ее казались еще более круглыми.
Когда Саша увидал эти колени и на тугом полотенце синюю миску, он
почувствовал такое омерзение к девке, что на мгновение задохнулся.
Марья Александровна поставила миску с ягодами на пол, локти ее
прижались к ребрам - Сашенька постоянно внушал ей беспокойство. Она была
домовитая, опрятная, любила, чтоб в доме был порядок, вышла она замуж за
Ипполита Селифантьевича только два года назад, - и дом сильно встишал. Слезы
скользили сквозь редкие и длинные сашины ресницы. И то, что она сразу же,
без его слов, поняла его - было и омерзительно и тревожно знать. Она
отодвинула миску еще дальше, хотела встать. Саша упал ей головой на колени.
Волосы его, все еще слипшиеся, слегка завивались на затылке, кожа на шее
нежно голубела. И Марья Александровна с неумелой нежностью подумала, что
голова его похожа на подсолнечник. Сравнение это ушло, и тотчас же стало
стыдно за его появление. Она протянула руки, уши у Саши были горячие. И она
с негодованием почувствовала, что от ребер, ниже к бедрам, идет холодный и
мучительный трепет. Она сидела неподвижно. Саша все плакал, и вдруг она
подумала, что сейчас слезы его просочатся сквозь платье и коснутся ее тела.
Грудь ее отяжелела, и в сосцах она почувствовала легкие уколы. Ей казалось,
что она делается все неподвижнее и неподвижнее. Полотняные занавеси мелко
дрожали, несколько стрекоз билось в их душном просторе.
Саша поднял лицо, - и у висков и выше к затылку его охватила
великолепная боль. Крепкий, пахнущий неизвестными и странными ягодами палец
упал к нему на рот и, прыгая, пронесся по его губам. Язык его вяло выпал изо
рта. Гортань его оледенела. И тогда женщина ощутила, что ее щеки тоже