"Всеволод Иванов. Дите" - читать интересную книгу автора

дите.
Нажевал Афанасий Петрович хлеба, мокрую жамку сунул в мокрый
растопыренный ротишко, а сам губами пошлепал:
- Ппы-пы... баско... лопай, лешаненок...
Но закрыл он ротишко и голову отворотил - не принимает. Плачет носом.
Подошли мужики, обступили. Через головы заглядывают на дите. Молчат.
Жарко. Лоснятся от баранины скулы и губы. Рубахи расстегнуты, ноги
босые, желтые, как земля монгольская.
Один предложил: штей бы ему.
Остудили щей. Обмакнул Афанасий Петрович палец в щи и в рот ребенку.
Текут по губешкам сальным хорошие щи на рубашку розовую, на байковое одеяло.
Не принимает.
- Щенок умней - с пальца жрет...
- То тебе собака, то человек...
- Удумал...
Молока коровьего в отряде нет. Думали кобыльим напоить, кобылицы
водились. Нельзя - опьяняет кумыс. Захворать может.
Разошлись среди телег, по кучкам переговаривают, обеспокоены. А среди
телег Афанасий Петрович мечется, на плечах бешметишко рваный, глаза
маленькие, тоже рваные. Голосок тоненький, беспокойный, ребяческий, будто
само дите бегает, жалуется.
- Как же выходит... Не ест ведь, мужики... Надо ведь, а...
Стояли широкие, могучетелые с беспомощным взглядом.
- Дело бабье...
- Канешна...
- От бабы он, может, и барана съел бы...
- Вот ведь оно...
Собрал Селиванов сход и объявил:
- Нельзя хрисьянскому пареньку, как животине, пропадать. Отец-то,
скажем, буржуй, а дите - как.
Согласились мужики:
- Дите ни при чем.
Захохотал Древесинин:
- Расти, ребя. Он вырастет у нас - на луну полетит... На россыпи.
Не рассмеялись мужики. Афанасий Петрович кулак поднял и крикнул:
- А и сука же ты беспросветная.
Потоптался он, руками помотал и вдруг закричал пронзительно:
- Корову... Надо корову ему...
В один голос отозвались:
- Без коровы смерть...
- Обязательно корову...
- Без коровы сгорит.
Решительно сказал Афанасий Петрович:
- Пойду я, парни, за коровами...
Озорной Древесинин перебил:
- На Иртыш, в Лебяжий...
- На Иртыш мне, чичилибуха прописная, ехать незачем. Поеду я к
киргизам.
- На тилископ менять.
Метнулся к нему Афанасий Петрович; озлобленно вопил: