"Всеволод Иванов. Дите" - читать интересную книгу автора

- Стерва ты и правокатор рода человеческава, сволочь. Хошь по харе
получить?
А так как начали они материться не по порядку, - перервал председатель
собранья Селиванов:
- Будя...
И проголосовали так: Древесинину, Афанасию Петровичу и еще трем ехать к
аулам киргизским, в степь, и пригнать корову. Если удастся - две или пять
-- мясо у кашеваров истощалось.
Подвесили к седлам винтовки, надели киргизские лисьи малахаи, чтоб
издали на киргиз походить.
- С богом.
Ребенка в одеяльце завернули и в затин под телегу положили. Сидел подле
него молодой паренек и для своего и ребячьего развлечения в полыний куст из
нагана постреливал.

IV

Эх, пески вы монгольские, нерадостные. Эх, камень - горюнь синий, реки
глубокоземные, злые.
Едут русские песками. Ночь.
Пахнут пески жаром, полынью.
Лают в ауле собаки на волка, на тьму.
Волки воют во тьме на город, на смерть.
От смерти бежали киргизы.
- От смерти угоним ли гурты?
Зеленая, душная тьма дрожит над песками, еле удерживают ее пески, вот
сорвется и порхнет на запад.
Пахнет от аула кизяком, айраном - молоком кислым. Сидят у желтых
костров худые и голодные киргизские ребятишки. Возле ребятишек голоребрые,
остромордые собаки. Юрты, как стога сена. За юртами озеро, камыши.
Из камышей выстрелили в желтые костры:
- О-о-а-ат...
Сразу выскочили из кошемных юрт киргизы. Закричали напуганно, сначала
один, потом разом:
- Уй-бой... Уй-бой..., ак-кызил урус... Уй-бой...
Пали на лошадей, и лошади точно день и ночь заузданы. Затопали юрты,
затопала степь. Камыши закричали дикой уткой:
- Ак... Ак...
Один только седобородый свалился с лошади головой в казан-котел,
опрокинул котел и, ошпаренный, завопил густым голосом. А подле стояла,
поджав хвост, лохматая собака и боязливо тыкала голодную морду в горячее
молоко.
Точно ржали кобылицы. Испуганно, как от волков, бились в загоне овцы.
Тяжело, точно запыхавшись, дышали коровы.
Покорные киргизки, увидев русских, покорно ложились на кошмы.
Хохотал беспутно Древесинин:
- Да мы жеребцы, что ли... Не вечно мы их...
Торопливо нацедил он в плоскую австрийскую фляжку молока и, хлопая
ногайкой, подогнал к юрте коров с телятами. Освобожденные от привязи телята,
быстро толкая головой мягкое вымя, радостно хватали большими, мягкими губами