"Фазиль Искандер. Эссе и публицистика" - читать интересную книгу автора

Как бы умен или красноречив ни был тот или иной писатель, но если мы не
чувствуем его собственного стиля, который нас подхватывает, значит, у этого
писателя нет высшей духовной правды, ради которой он пишет. Наличие
собственного стиля, собственного почерка писателя неизменно делает правдой
любую его фантазию. Отсутствие собственного стиля неизменно делает пустой
фантазией {341} любую его правду. Стиль невозможно выработать искусственно,
как парус не может выработать ветер, который его надувает. Писатель может,
как Достоевский и Толстой, говорить тысячи противоречивых вещей, но если все
это несется в русле его стиля, значит, все это правда.
В этой связи вспоминаю записанный Горьким эпизод его разговора с Львом
Толстым. Ручаюсь только за смысл.
- Страшна та женщина, - сказал Толстой, - которая держит мужа за
душу.
- Но ведь в "Крейцеровой сонате", - напомнил Горький, намекая на
совсем другую материю, данную нам в ощущениях, - вы имели в виду прямо
противоположное место.
- Я не зяблик, чтобы все время петь одну и ту же песню, - ответил
Толстой.
До этого они говорили о зябликах.

___

Всю мировую литературу я разделяю на два типа - литература дома и
литература бездомья. Литература достигнутой гармонии и литература тоски по
гармонии. Разумеется, при этом качество литературного произведения зависит
не от того, какого типа эта литература, а от силы таланта художника.
Интересно, что в русской литературе эти два типа художников появлялись
нередко в виде двойчатки, почти одновременно.
Так Пушкин и Лермонтов - достигнутая гармония (Пушкин) и великая тоска
по гармонии (Лермонтов). Такая же пара: Толстой - Достоевский. В двадцатом
веке наиболее яркая пара: Ахматова - Цветаева.
Литература дома имеет ту простую человеческую особенность, что рядом с
ее героями хотелось бы жить, ты под крышей дружеского дома, ты укрыт от
мировых бурь, ты рядом с доброжелательными, милыми хозяевами. И здесь в
гостеприимном и уютном доме ты можешь с хозяином дома поразмышлять и о
судьбах мира, и о действиях мировых бурь. {342}
Литература бездомья не имеет стен, она открыта мировым бурям, она как
бы испытывает тебя в условиях настоящей трагедии, ты заворожен, затянут
видением бездны жизни, но всегда жить рядом с этой бездной ты не хочешь.
Впрочем, это во многом зависит от характера читателя.
Литература дома - преимущественно мудрость (Пушкин, Толстой).
Литература бездомья - преимущественно ум (Лермонтов, Достоевский).
Мудрость сразу охватывает все окружение, но видит не так уж далеко,
потому что далеко видеть и не надо, поскольку, видя все вокруг, мудрость
убеждается, что человек везде человек и страсти человека вокруг одинаковы.
Ум имеет более узкий кругозор, но видит гораздо дальше. Так,
Достоевский разглядел далеких бесов и в бешенстве помчался на них, как бык
на красную тряпку.
Литература дома всегда гораздо более детализирована, поскольку здесь
мир - дом и нельзя не пощупать и не назвать милую сердцу творца домашнюю