"Фазиль Искандер. Эссе и публицистика" - читать интересную книгу автора

редкое, самое поэтическое. Но поэт потому и поэт, что стремится к самому
поэтическому. Самую далекую правду он изображает как самую близкую. Глубина
и тонкость русской литературы была реакцией на грубость и отсталость
российской жизни. Кстати, великая немецкая музыка и философия не есть ли
такой же ответ на приземленность бюргерской Германии?
Гораздо позже этот культ народа среди многих причин облегчил победу
Октября. Люмпен, потрошитель интеллигенции, в известной мере был ею же
подготовлен. От нее он узнал, что он всегда прав.
Но так или иначе, случилось грандиозное событие - революция. Верх ушел
вниз, а низы стали подниматься наверх. Прошлое кончилось, и поэтому все
смотрели в будущее, как в единственную оставшуюся и потому правильную
сторону. {369}
Маяковский, засучив рукава, начинает создавать миф о революции и
революционном государстве. Одновременно это и курс лечения от трагического
сознания. Гете, чтобы избавиться от высотобоязни, заставлял себя почаще
подниматься на высокие башни. Маяковский, чтобы избавиться от патологической
брезгливости, упорно роется в мусорной яме новой жизни. Правда, только в
стихах.
Родина заброшена в будущее. Все плывут. В этом будущем с государством
не спорят. Поэты вместе с вождями закаляют душу солдат для мировой
революции. Скоро, скоро начнется всемирный заплыв. Где ты, Мао, где ты,
Янцзы? О чем спорить?
Все равны. Все взаимозаменимы. Вождь в свободное от революции время
таскает бревна (показать снимок или рисунок? Крупным планом), поэт учит
сограждан плевать в плевательницы, крестьяне то попашут землю, то попишут
стихи, начальник над всеми продуктами Цюрупа падает в голодном обмороке, из
чего совершенно явно следует, что он не крадет продукты. А ведь мог.
Но ведь была же какая-то сверхзадача у Маяковского, когда он создавал
этот миф? Я думаю, была. Он мечтал, чтобы люди, потрясенные красотой мифа,
начали жить в согласии с ним, и тогда окажется, что никакого мифа не было,
все окажется правдой.
Поразительна поэтическая честность, с которой он служил идеологии. Во
всем его громадном послереволюционном творчестве не было ни единого
стихотворения, которое сознательно в чем-либо отступало от нее. Уже не
говоря о споре.
Он был более предан идеологии, чем сами творцы ее. Поистине трагическая
преданность. Он любил Ленина, но любовь эта так и осталась без взаимности. В
сущности, он раздражал Ленина: кричит, выдумывает слова. Кость, брошенную по
поводу "Прозаседавшихся", трудно назвать признанием: мол, политически
правильно, а поэтически - не знаю.
Кстати, отзыв Ленина об этом стихотворении очень напоминает отзыв
Николая Первого о "Ревизоре". И там и тут хозяин доволен работником. Хозяева
разные, но расстояние до работника одинаковое. {370}
В последующие годы лучший певец идеологии на подозрении у
идеологических вождей: попутчик. Что это означает на языке тех лет? Не наш,
но пока пусть шкандыбает.
Избыток его преданности раздражал. Он был и физически слишком большой,
его было слишком много. Его избыточная преданность как бы взывала к ответной
преданности и грозила скандалом. Он как бы умолял партийцев, уже привыкших к
сытой жизни, во имя революции время от времени брякаться в голодном обмороке