"Фазиль Искандер. Школьный вальс, или Энергия стыда" - читать интересную книгу автора

отпал, если, конечно, он вообще возникал где-нибудь в недрах
гороно. Донеси он его до нашего времени, когда взрослые, как
древние римляне, начали снова носить эти оваловидные чубчики,
можно было бы подумать, что он все предвидел, но чубчик его
постепенно вывелся сам между двумя эпохами, так что только в
нашей памяти он все еще ходит с этим чубчиком стареющего
дитяти.
Но оставим в покое чубчик директора. Я думаю, что он был
человеком странным помимо своей детской прически. Помнится, уже
потом, во время моей учебы, у него долго болела жена, а потом
умерла. Когда педагоги стали обращаться к нему с выражением
соболезнования, он им нравоучительно отвечал: "Гнилой зуб лучше
всего вырвать..."
Так что выражающие сострадание несколько смущались, не
вполне понимая смысл его образа. На самом деле он очень любил
свою жену и хотел сказать, что, мол, бедняжка отстрадалась, но
уж такой он был недотепистый. Впрочем, возможно, он находил
утешение, стараясь усмотреть в смерти жены нечто разумное,
рациональное, раз уж она не могла выздороветь.
И вот к этому-то директору мы с мамой и пришли. Мы вошли в
канцелярию, но дальше нас не пустили. Маленький человек, весь
красный, с красными глазами, с выражением лица, какое бывает у
измотанных драками, но, однако, всегда готовых к новым дракам
петухов, оттеснил нас от директорской двери и постепенно вывел
на веранду. Это был завуч.
- Одного не хватит? - говорил он маме, глядя на нее
красными глазами измотанного, но готового драться петуха,-
второго привела?!
- Нет, этот совсем не такой,- отвечала мама, горестно
усмехаясь с таким видом, словно завуч не может не знать о моих
успехах, но пользуется поводом, чтобы придраться.- Владимир
Варламович тоже обещал позвонить.
- Ничего не знаю,- отвечал завуч и, показывая на скамью,
добавил: - Там посидите. Надо будет - вызовем... Одного еле
держим, уже другого привела, и тем более в середине года.
- Да, но Владимир Варламович...
- Ох! - вдруг вскрикнул он, словно наступал на колючку
голой ногой. Он заметил в метрике мой недостаточный возраст.
Этого мы больше всего боялись.
- Это что? Это матрикул? - повторял завуч, возмущенно
тыча пальцем в мою метрику.
- Владимир Варламович все знает, он должен директору
позвонить,- утешала его мать, но завуч все никак не мог
успокоиться.
- Ничего не знаю,- наконец сказал он и быстро покинул
веранду.
Мы с мамой уселись на скамью и стали ждать. В самом деле
Владимир Варламович, работник гороно, бывший житель нашего
двора, обещал маме позвонить в школу, что считалось достаточным
для моего поступления.