"Фазиль Искандер. Школьный вальс, или Энергия стыда" - читать интересную книгу автора

дядюшка с горестных интонаций, постепенно переходя на гневное
раздражение,- лучше быть падшей женщиной, чем отрекаться от
нации!
Если дяди Самуила не было дома, дядя проходил к себе в
комнату, бросив еще одну-две фразы в таком же духе. Но если
дядя Самуил был дома, то не успевал мой дядя дойти до верхней
лестничной площадки, как тот появлялся в дверях своей квартиры
и, отбросив марлевую занавеску от дверей, принимал бой.
- А я и не отрекаюсь,- спокойно отвечал он ему,- я
родился караимом и караимом буду до смерти.
- Нет, дорогой мой,- отвечал дядя с брезгливой
горечью,- ты отрекаешься от своей нации, потому что караимы -
это крымские евреи, так называемые крымчаки...
- Неправда,- настаивал на своем дядя Самуил,- мы
караимы - потомки древних хазар. Так сказано в Большой
Советской Энциклопедии.
О том, что это сказано в Большой Советской Энциклопедии,
он говорил с таким видом, как если бы, будь то же самое сказано
в Малой Советской Энциклопедии, еще кое-как можно было
подвергнуть сомнению, но если уж об этом говорится в Большой,
то тут уж никто не должен сомневаться.
- Глупая голова! - продолжал дядя, останавливаясь на
лестнице и стараясь приноравливать свою речь к таинственному
ритму опьянения,- караимы - это остатки вавилонского пленения
древних евреев.
- Во-первых, не остатки, а потомки,- спокойно отвечал
дядя Самуил,- а во-вторых, не евреев, а хазаров...
- Ну, подумаешь, Самуил, признай,- иногда выглядывая из
окна или стирая во дворе, вмешивалась в спор его жена, одесская
еврейка. Но он и тут ни на шаг не сдавал своих позиций.
- У нас с вами ничего общего,- твердо отвечал он ей и
как бы для полноты правдивой картины добавлял: - Кроме
некоторых религиозных обрядов...
Он это добавлял с некоторым оттенком раздражения в голосе,
по-видимому, имея в виду, что эта ничтожная общность обрядов
будет еще долгое время смущать головы недалеких людей.
- Тогда зачем ты на меня женился, Самуил? - спрашивала
жена его с выражением какой-то дурацкой тревожности в голосе.
- По глупой молодости,- отвечал дядя Самуил, стараясь
отстранить ее от спора.
Интересно, что иногда, когда он начинал ссылаться на
Большую Советскую Энциклопедию, спор принимал совершенно
неожиданный для меня оборот.
- Энциклопедия,- иронически повторял дядюшка,- а что
Ленин про нэп говорил, в энциклопедии не сказано?
- Новая экономическая политика,- твердо разъяснял дядя
Самуил, но и после его разъяснения эти слова оставались
непонятными. А то, что случалось после его слов, не только не
вносило никакой ясности, но окончательно запутывало все.
Дело в том, что как только раздавался голос дядюшки,