"Фазиль Искандер. Школьный вальс, или Энергия стыда" - читать интересную книгу автора

наливаются кровью, созревая для очередного взрыва смеха.
В трубке весело дребезжит голос дяди Володи. И чем веселее
дребезжит голос инспектора, тем болезненнее вглядывается в меня
директор, словно пытаясь определить, каким количеством здоровья
я ему обойдусь.
- Хорошо, но старшего тогда переведите,- вдруг говорит
директор, как-то слегка заурчав и блудливо посмотрев в сторону
мамы.
Выражение горестной безответности на лице у мамы принимает
самую невиданную степень. Она даже слегка наклоняется вперед,
словно пытаясь услышать, неужели и дядя Володя, почти
родственник, шесть лет проживший рядом с нашей квартирой,
ответит согласием на это предательское предложение.
Но, видно, дядя Володя отвечает что-то другое, потому что
директор перестает смотреть на маму блудливым взглядом, а
смотрит, как бы говоря, ну, подумаешь, я что-то предложил, он
что-то отверг, обыкновенный научный разговор.
Выражение горестной безответности на лице у мамы
уменьшается, но все еще достаточно заметно. Сама некоторая
назойливость его как бы содержит в себе и рецепт, как от него
избавиться: вам надоело это выражение? Сделайте так, как я вас
прошу, и вы его не увидите.
Вдруг лицо директора оживляется. Он вглядывается в меня с
каким-то живым любопытством.
- Песенки поет, говорите,- переспрашивает он, и кровь
ударяет мне в голову,- тогда, может, в музыкальную школу?
Выражение горестной безответности на лице моей мамы
бдительно доходит до крайней степени и сопровождается
саркастической полуулыбкой, означающей: они меня хотят провести
какой-то музыкальной школой?! Вот уж не ожидала!
- Хорошо,- говорит наконец Акакий Македонович и кладет
трубку. Выражение горестной безответности исчезает с лица моей
матери и почти полностью переходит на лицо Акакия Македоновича.
Я чувствую, что наша взяла. Тут ребята, стоявшие в углу
кабинета, снова посмотрели друг на друга и фыркнули.
- Сквозь слезы родителей смеетесь,- говорит Акакий
Македонович, небрежно махнув рукой в сторону ребят в том
смысле, что их-то судьба ему вполне известна, просто ими сейчас
некогда заниматься.- Песни поет, говорит,- повторяет директор
с недоумением,- при чем тут песни...
- Нет, он читает хорошо,- тихо проговаривает мама с тем,
чтобы, не разрушив победы, достигнутой при помощи инспектора,
слегка подправить его, может быть, чисто механическую ошибку.
- Придется взять,- после глубокой задумчивости директор
обращается к завучу,- старший половину печенки съел, теперь
этого привели... К Александре Ивановне попробуем,- говорит
наконец директор завучу.- Да, больше некуда,- отвечает завуч
и бодро выпроваживает нас из кабинета.
Мы выходим из кабинета директора и спускаемся вниз. Слегка
подталкивая в спину, завуч ведет меня, очевидно, в один из