"Фазиль Искандер. Школьный вальс, или Энергия стыда" - читать интересную книгу автора

по-абхазски пожелала ему столько язв в организме, сколько
правды в том, что Владимир Варламович не позвонил.
Во время этого урока, пользуясь долгим отсутствием завуча,
она мне рассказала притчу о возе сена. Суть ее заключалась в
том, что, оказывается, мой отец был когда-то управляющим
какого-то сказочного сада, и в том году отец этого завуча,
державший в городе корову, попросил у моего отца накосить сена
для своей коровы. Отец ему дал накосить сена, и тот
впоследствии вывез из сада огромный воз сена, так и не заплатив
отцу ни копейки. Почему-то считалось само собой разумеющимся,
что деньги за воз сена он должен был заплатить не государству,
которому принадлежал сад, а отцу. Притча эта, рассказанная
сквозь зубы, с одинаковой силой была направлена и против
завуча, и против отца. Мать считала, что отец слишком много
времени проводит в кофейнях и слишком мало зарабатывает на
семью.
Сейчас я думаю, что брат мой, может быть, держался в школе
отчасти за счет этого воза сена, но ко времени моего
поступления он использовал его до последней травинки, так что
на меня ничего не осталось.
За время нашего ожидания мама несколько раз возвращалась к
этому возу сена с затейливым пожеланием в духе наших
деревенских заклятий, чтобы этот воз сена клоками повылезал у
него изо рта, раз он не помнит сделанное ему добро, словно отец
завуча не корову кормил этим сеном, а собственного сына.
Надо сказать, что во время выходов завуча на веранду он
оглядывался на директорское окно и посылал туда таинственные и
даже раздраженные знаки, означавшие, что Эти все еще сидят и он
ничего с Этими не может поделать.
Между прочим, именно мама, несмотря на непроходящее
выражение горестности на ее лице, первая обратила внимание на
юмор, заключенный в оглядках и недоуменных жестах, которые
завуч украдкой бросал в окно директорского кабинета. Возможно,
именно эти жесты и оглядни укрепили маму в мысли, что нам надо
терпеливо ждать, пока ворота сами не откроются.
- Неужели хоть в уборную не захочет,- сказала она,
удивляясь упорству, с которым директор отсиживался у себя в
кабинете.
Только она это сказала, как директор вдруг выскочил из
канцелярии и, слегка отвернув от нас голову, быстро пересек
веранду и исчез на лестнице. Я едва успел поднять книгу и
пустить ему вслед небольшой абзац хрестоматийного текста.
Не знаю, шел ли он в уборную или по каким-то другим делам,
но теперь мы были начеку. Как только голова его высунулась
из-за поворота лестницы, я затараторил дальше. Я хоть и читал,
но краем глаза все-таки заметил, что он, проходя по веранде,
слегка прикрыл ухо, обращенное в нашу сторону.
Внешне это выглядело как желание не то потереть его, не то
почесать, но я-то понял, что это попытка отстраниться от моего
чтения. Я почему-то не обиделся на эту попытку. Скорее всего