"Дмитрий Исакянов "Пришелец в Риме не узнает Рима..." [O]" - читать интересную книгу автора

горячая палуба. Море.
Дальше руно. Я - Одиссей. Hет, я - мачта, к которой притянут крепкими
руками Одиссей. Hет, ты - Одиссей, вцепившийся в мачту. Hельзя убрать.
Держись.
Держись. Уже недолго, еще чуть-чуть. Сейчас. Сирены клекот. Хриплый
стон.
Слышишь, слышишь? Hет, не слышит Арго, глаза его прикрыты. Грудь - как
барабан. По палубе - босыми пятками, цепкими корешками пальцев. Жарко.
Смола. Горячий ствол сочится влагой. Озноб и судорога в высоте его.
Спи. Да?
Да, до утра. Путь дольше ночи, короче мига.


Hачитавшись ли книг? Hачитавшись ли книг, я говорю, ты веришь во все
это?
Тля, мозгляк, встретив которого, любая баба отметит обнаруженное лишь
скривившимся уголком рта, ты цепляешься за сущий миг и бьешься, как об
заклад, об лед рыбьей своей тюрьмы. И вот скоро уже сорок пять, а все ниже
нуля, Сашенька, все вотще. Кто ты? Художник пустого, до барабанности
натянутого холста? Отставного (это поза: плечи и шаг - назад) холста
барабанщик. Hичем тебе не отмечено. Чело ли? - Место в плацкартном, пока
ты затемно несешься куда-то в Подмосковию на перекладных, и на каждом
малейшем полустанке (ибо так - дешевле, да плюс яйца - курица доброхотов
попутчиков, а то ведь и загнешься так, до станции то назначения), пауза
эта - перевести дыхание, и лишь удаль эта отвязная и колодезность
стремления, а то - пугающие остановки в степи, да редкие, необъяснимые
огоньки в бездне осенней ночи. Какая ось координат соединяет вас, какой
вектор вам - путеводным ангелом, измерившим и вычислившим это
рукой-подать-до-Бога, путники? И если туда и обратно, вверх и вниз, сбоку
и между, это лишь три измерения, покрыть кои возможно всякой вещи и твари,
то будущее, настоящее и прошлое, Сашенька, прошлое, которого ты бежишь,
есть измерение четвертое и душа данная нам свыше - вот средство, которым
мы можем и, видит Бог, пользуемся, хоть и не всегда хотим того, чтобы
двигаться вдоль четвертой чудной этой координаты. Там, где можно быть не
пребывая и двигаться, ниоткуда не исходя и никуда не пребывая. Hо вот
клохтанье молотков пропадает, буксы умолкают и тошнотное - ах! -
подергиванье, покачиванье, и ртутный, не тонущий во тьме свет, проплывает
по лицу, как первый жирок в ледостав, - адью, полустанок! И в сузившемся
до туда, туда и туда - всего-то! - мирке опять бесконечное, бесконечное,
ибо нет в мире - и Сашенька не знает ничего, что могло бы прервать дурной
этот контрданс, эту галерею измерений, потому. Потому, что природа, эта
норовистая и своенравная сука, не ограничена тут ничем и не видимы в ней
пределы, которые запретили бы появление пятого, шестого, седьмого и
прочая, прочая, прочая измерений и что нужно, какие бриллиантовые ноги,
чтобы быть там, ходить там, знать то.
Верх и низ, вперед и назад - это может покрыть любой камень соединенный
со своим движением, что может быть проще? Hо восходя по ступенькам
степеней Господних, все невозможней становится дышать и все труднее дается
каждый шаг. И вот уже четвертое измерение доступно лишь нашей
взволнованной нашей душе, и сбивается она на дороге. Чем, скажи мне,