"Глеб Исаев. Классик " - читать интересную книгу автора

Били крепко. Причем, поскольку факт нарушения был явный, не
церемонились. Особенно усердствовал плюгавый прапор. Он норовил со всего
размаху въехать лежащему навзничь сапогом по лицу. Потерявшего сознание
отнесли в лазарет, заключенных, разогнали по камерам, а Алексея запихали в
карцер.
Десять суток, нары только на ночь, про батареи, когда строили этот
каменный мешок видимо забыли. Холод пробирал до костей. Побои зажили. Но,
грязь, попавшая в ссадины на лице, неожиданно загноились. Струпья разбухли и
превратились в огромные гнойники. Леха напрягал все резервы своей памяти и
пытался справиться с заразой. Однако помог черный хлеб. Пайку, которую ему
выдавали, он делил пополам. Половину, растягивал на весь день, а вторую
разжевывал и лепил на больные места. Гной выдавливал и протирал сукровицу
вырванным из худого армейского бушлата ватином. На восьмой день опухоль
начала спадать. Но лицо избороздили глубокие безобразные шрамы. Он
неожиданно сильно похудел. Отсутствие питания, холод и сырой воздух не сахар
и для привычных к скромным условиям зекам, а для привыкшего к полноценному
питанию организму условия губительные. Ослабленный организм дал сбой и
простуда принесла новую беду. Воспаление легких. Температура прыгнула под
сорок. Его трясло в лихорадке. Сухой злобный кашель разрывал легкие. Перед
глазами мелькали картины из недавнего прошлого. Вот вежливый премьер,
склонив голову, веско роняет. - Мы вам должны, и в долгу не останемся. А вот
неожиданно выплыл из темного угла старый разведчик. Так и не успевший пожить
в свое удовольствие на собственной яхте. Иногда склонялась над ним
расплывающимся силуэтом жена. Она смеялась и тыкала в него пальцем. -Идиот,
чего заслужил, то и получил.- заливалась она смехом гоголевской панночки.
Наконец он улетал в спасительное беспамятство. Трясучка исчезала, и перед
ним открывался длинный освещенный невидимым, но таким ярким светом,
просторный зал... Когда утром заглянул коридорный и пнул тяжело дышащего в
беспамятстве заключенного, шел девятый день карцера. Солдаты вытащили тело,
и, погрузив на брезент носилок отнесли в лазарет. В дверях один хмыкнул.- Ты
смотри, ногами несем, видно не жилец.
- Да и хрен с ним, отмахнулся второй, не разворачиваться-же. Одним
больше, одним меньше. Воздух чище будет.
Они приволокли его в лазарет, однако, Врач прибыл на службу только в
девять.
Когда он приподнял веко лежащего в стылом коридоре на жестоком
сквозняке доходяги, и посчитал еле слышно мчащийся с курьерской скоростью
захлебывающийся пульс. Засомневался. Стоит ли тратить время и антибиотики.
Дернуло, меня.- Ругнулся доктор. Нет, чтоб как собирался в
домоуправление заехать. Тогда бы уже и мороки не было. А так, за лазаретом
жмура писать. То, что этот не жилец, для коновала было безусловно. Однако,
чтобы не морочиться с отписками все-же вколол жаропонижающее, и лошадиную
дозу пеницелина.
Санитар, получив распоряжение, белье перестилать не стал. Все равно к
вечеру дойдет бросил доктор. А если перед концом простыни обгадит, убирать.
Перебьется.
Леха выжил. К вечеру температура спала на градус и уже не зашкаливала.
Тридцать девять и пять, это не сорок один. Врач пожал плечами выдал шнырю
ампулу антибиотика и качая головой пошел заводить медицинскую карту.
Игра в поддавки и подарки фортуны закончились пятнадцатого декабря,