"Клиффорд Ирвинг. Мистификация " - читать интересную книгу автора

Гибралтар, где мне нужно было поменять номерные знаки на своем старом
"пежо-универсале". На следующий день в газетах Гренады сообщили, что
израильские танки вторглись в Синайскую пустыню. В испанской прессе писали
только о египетских победах. Я позвонил в парижское посольство Израиля, и
там мне сказали, что в ближайшее время рейсов на Тель-Авив не предвидится. Я
вернулся на Гибралтар, а затем доехал до Малаги, прежде чем решился. Полетел
в Париж и там принялся ждать. Через два дня после того, как война была
официально прекращена, полеты возобновились. Я купил билет на единственное
оставшееся место рейса "Эйр Франс" и протелеграфировал Эдит: "ЛЕЧУ В ИЗРАИЛЬ
СВЯЖИСЬ СО МНОЙ ТЧК ОТЕЛЬ ЦАРЬ ДАВИД ИЕРУСАЛИМ ВЕРЬ МНЕ ЛЮБЛЮ ТЕБЯ КЛИФФ".
В Иерусалиме мне удалось достать удостоверение журналиста. Когда я
садился в самолет, то не понимал, почему лечу в Израиль, если только не
принимать во внимание примитивный приступ солидарности и неистовое желание
просто оказаться там. Но как только я взобрался на Голанские высоты и
поговорил там с солдатами, я понял, что есть только одна вещь, которую мне
надо сделать: написать книгу. Возвращаясь из Иерихона в отель "Царь Давид",
я решил проверить почту. Портье передал мне телеграмму. Я прочитал: "ЛЕЧУ В
ИЗРАИЛЬ РЕЙС ИЗ ИТАЛИИ ПРИЛЕТАЮ ЧЕТВЕРГ ВЕРЬ МНЕ ТОЖЕ ТЕБЯ ЛЮБЛЮ ЭДИТ".

* * *

Ее приезд в Израиль был актом мужества. Надо знать Эдит, чтобы понять
это. Урожденная католичка, младшая дочь швейцарского часовщика, она родилась
в Германии незадолго до Второй мировой войны в южноальпийском городке.
Пережила бомбардировки, видела, как нацисты вели на расстрел ее родителей и
как в последний момент их спас местный чиновник. Война для Эдит осталась в
памяти кошмаром. Если она читала книгу, в которой описываюсь подлинная
трагедия, то часто плакала, а если видела кино с кровавыми сценами и
пытками, то выходила из кинотеатра, дрожа от ужаса. Война на Ближнем Востоке
закончилась, но оставила после себя картины разрушения и запах трагедии.
Эдит прилетела туда, потому что там был я. Отнеслась к моему решению с
божественной простотой. Я - ее мужчина, и ей следует пойти за мной.
Мы вместе ездили к Мертвому морю, в Газу, на Сирийские высоты, проехали
весь Синай в сопровождении Ирвина Шоу, Марты Гелльхорн и Жюля Дассена. Мы
путешествовали на джипе с близоруким капитаном израильской разведки,
вооруженным старой винтовкой. Пустыня кишела солдатами разбитой египетской
армии, отставшими от своих частей. Я сидел за рулем, пока Эдит, скорчившись
на вещах и припасах, деловито штопала два флага. Один белый с красным
крестом, другой красный с белым крестом.
- Какого черта ты там делаешь? - наконец спросил я.
Закончив рукодельничать, она с гордостью показала дело рук своих:
- Один флаг Красного Креста, другой - Швейцарии. Если мы встретим
египтян, то я буду махать обоими. Солдаты, бедняжки, узнают флаг Красного
Креста. Офицеры признают швейцарский флаг, потому у них у всех там счета в
банках.
В Израиле с нами произошли две вещи. Мы снова влюбились друг в друга,
решили пожениться и родить ребенка. Я купил тонкое обручальное кольцо у
местного ювелира и надел его Эдит на палец. А потом, в холле отеля, я
интервьюировал израильского Пилота, и у меня в диктофоне кончилась пленка.
Пришлось попросить Эдит подняться в номер и достать из чемодана новую. Там