"Хэммонд Иннес. Скала Мэддона " - читать интересную книгу автора

Грузовик остановился. Водитель нажал на клаксон. Послышались голоса, скрип
тяжёлых ворот. Грузовик медленно покатился вперёд, ворота захлопнулись.
Водитель заглушил мотор, наш охранник открыл заднюю дверцу.
- Вы, двое, выходите,-- крикнул тюремщик. Мы с Бертом спрыгнули на
землю. С двух сторон возвышались тюремные корпуса, сложенные из гранитных
блоков, добытых в близлежащих каменоломнях, с крышами из серого шифера. В
каждой стене темнели ряды зарешечненых квадратных бойниц - окна камер. Над
крышами поднималась к небу кирпичная труба, выплёвывающая чёрный дым. Берт
огляделся, потрясённый гранитными громадинами.
- Где мы, приятель?-- спросил он тюремщика. Тот ухмыльнулся.-- Ради
Бога, где мы?-- повторил Берт.
- В Дартмуре,-- ответил тюремщик. . Не сразу до Берта дошёл смысл
этого короткого ответа. Тюремщик не торопил нас. Берт вертел головой,
изумление на его лице сменилось ужасом. Затем он посмотрел на тюремщика.
- Брось, приятель, ты шутишь. Туда обычно посылают опасных
преступников, осуждённых на длительные сроки.-- Он повернулся ко мне.-- Он
шутит, Джим?
- Нет,-- ответил я.-- Это Дартмурская тюрьма. Я часто видел её...
снаружи.
- Дартмур!-- с отвращением воскликнул Берт.-- Чтоб меня! Что ни день,
то новые чудеса.
- Пошли, хватит болтать!-- нетерпеливо рявкнул тюремщик и увёл нас с
залитого солнцем двора в холодные тёмные внутренности гранитных корпусов с
гремящими дверями и вымощенными камнем коридорами. Мы прошли медицинский
осмотр, нас ознакомили с правилами внутреннего распорядка, переодели и
развели по камерам. Захлопнулась железная дверь, и я остался один в
гранитном мешке. Шесть шагов в длину, четыре в ширину. Забранное прутьями
окошко. Карандашные надписи на стенах. И долгие годы, которые мне предстояло
провести здесь. Четыре года, в лучшем случае - три с небольшим, если
скостят срок за примерное поведение. Тысяча сто двадцать шесть дней. Нет, я
же не учёл, что тысяча девятьсот сорок восьмой год високосный. Значит,
тысяча сто двадцать семь дней. Двадцать семь тысяч сорок восемь часов.
Миллион шестьсот двадцать две тысячи восемьсот восемьдесят минут. Всё это я
сосчитал за одну минуту. Одну из полутора миллионов, которые должен был
провести в этой тюрьме. В пустынном коридоре глухо прогремели шаги, звякнули
ключи. Я сел на койку, пытаясь взять себя в руки. Тут раздался стук в стену.
Слава Богу, я знал азбуку Морзе и с облегчением понял, что даже взаперти не
останусь один. Тюремный телеграф разговаривал языком Морзе. Мне выстукали,
что Берта поместили через камеру от меня.
... Я не собираюсь подробно рассказывать о месяцах, проведённых в
Дартмуре. Они стали лишь прелюдией к нашей истории и не оказали на неё
особого влияния, если не считать полученной мною моральной и физической
закалки. Если б не Дартмур, едва ли я решился бы на плавание к Скале
Мэддона. Мрачный гранитный Дартмур придал мне смелости.
Правда, ужас одиночного заключения никогда не покидал меня. Как я
ненавидел свою камеру! С какой радостью я работал в каменоломне,
поставляющей гранитные блоки для строительства, или на тюремной ферме. Если
я находился среди людей, меня не пугали ни тяжёлый труд, ни дисциплина.
В то время в Дартмуре находилось почти триста заключённых. Около трети
из них, как я и Берт, были осуждены трибуналом, остальные военнослужащие --