"Ясуси Иноуэ. Охотничье ружье; Письмо Секо; Бой быков (Три новеллы)" - читать интересную книгу автора

бандеролью указанные письма и надеюсь, Вы выберете время и прочтете их.
Никаких иных намерений у меня нет. Хочу лишь, чтобы Вы узнали, каково то
самое "белое русло пересохшей реки", в которое мне пришлось заглянуть.
Человек - глупое существо. Ему обязательно хочется поведать кому-нибудь о
себе. До сих пор я такого желания не испытывал, но, узнав о Вас, о том, что
Вы проявили интерес к моей скромной особе, я внезапно ощутил потребность
рассказать Вам о себе все, все без утайки. Прочитав эти письма, Вы можете их
сжечь. По-видимому, я получил их незадолго до того, как Вы обратили на меня
внимание у подножия горы Амаги. Кстати, интерес к охоте появился у меня
довольно давно, когда я еще не был так одинок в этом необъятном мире, и
охотничье ружье стало моим неизменным спутником еще в ту пору, когда ничто
как будто не предвещало краха моей личной жизни и служебной карьеры".

Через два дня я получил объемистый пакет, обратный адрес был тот же,
что и на первом письме: "Отель Идзу, Дзесукэ Мисуги". В пакете лежали три
адресованных Мисуги письма от трех женщин. Когда я их прочитал... Нет, нет,
я не стану говорить о тех чувствах, которые меня тогда охватили. Лучше я
просто перепишу их дословно. Добавлю еще, что Мисуги мне показался
человеком, занимавшим солидное положение в обществе, поэтому я попытался
отыскать его имя в "Справочнике выдающихся личностей", а также в
"Справочнике имен и фамилий", но нигде не обнаружил его и пришел к выводу,
что он подписался вымышленным именем. Переписывая письма, я заметил, что
некоторые иероглифы густо замазаны тушью. Очевидно, вымарано было его
настоящее имя, и потому я счел возможным вписать вместо них имя Дзесукэ
Мисуги. Хочу также оговориться, что все упоминаемые в письмах люди названы
вымышленными именами.

Письмо Секо

Дядюшка! Дядюшка Дзесукэ!
Прошло три недели с тех пор, как скончалась матушка. Вчера и сегодня
уже никто не приходил выразить соболезнование, и дом сразу опустел. Я
впервые по-настоящему поняла, что матушки больше нет на свете, и
неизъяснимая печаль поселилась в моем сердце. Вы, наверно, очень устали.
Ведь на Ваши плечи легло все: и похороны, и извещение родственников, и даже
заботы о нашей еде во время ночных бдений у гроба. Вдобавок, поскольку
смерть матушки была столь необычной, Вы много раз ходили вместо меня в
полицию и все улаживали. Я не нахожу слов, чтобы поблагодарить Вас за то,
что Вы сделали. Потом, когда Вам пришлось сразу выехать на службу в Токио, я
очень тревожилась: как бы чрезмерная усталость не сказалась на Вашем
здоровье.
Если обстоятельства сложились именно так, как Вы предполагали перед
отъездом, значит, Вы уже завершили свои дела в Токио и, наверно, любуетесь
знакомым и мне прекрасным лесным пейзажем в Идзу, напоминающим роспись на
фарфоре - прозрачную, но холодную и печальную. И я решилась взяться за перо
в надежде, что это письмо Вы прочитаете во время Вашего пребывания в Идзу.
Я думала написать Вам такое письмо, чтобы, прочитав его, Вы захотели бы
закурить Вашу трубку и пройтись по берегу моря, подставив лицо ветру. Но у
меня ничего не вышло. Сколько раз, начав писать, разрывала написанное и
принималась сызнова! Не знала, что это будет так тяжело. Часами обдумывала я