"Порфирий Инфантьев. На другой планете (Повесть из жизни обитателей Марса) " - читать интересную книгу автора

только из любопытства, я был только гостем здесь, и мне никогда и в голову
не приходило оставаться тут навсегда. Там, на Земле, остались все мои
привязанности, все мои привычки, вся моя любовь. Я предпочитал лучше жить
вместе с людьми, чем оставаться чужим среди благоденствующих марсиан. Я
вспомнил, наконец, о своей возлюбленной, оставшейся на Земле, и жгучий стыд
и страх овладели мной. Как я мог позабыть о ней?! Как я мог хоть одну
минуту не думать о ней?! Боже мой! Что, если в самом деле мне придется
остаться здесь навсегда, навечно с ней разлученным, и она даже никогда и не
узнает о моем удивительном превращении?! О, мне казалось, что я схожу с
ума! Мы только тогда познаем всю силу любви, когда рискуем потерять любимое
существо. Но при обыкновенных условиях человек, по крайней мере, борется,
старается устранить препятствия, мешающие ему соединиться с любимым
человеком, проявляет иногда геройские подвиги, выказывая всю силу своей
энергии, своего ума, своей ловкости. Но что значили бы весь мой ум, вся моя
энергия, все мои силы и способности, если бы мое земное тело погибло, а я
остался бы на Марсе? Если бы даже допустить, что Роша, или кто-нибудь
другой на Земле, пожелали поменяться со мной моим марсианским телом, и я
снова имел бы возможность попасть на Землю, то разве моя возлюбленная
узнала бы меня в моем новом теле? Разве она могла бы меня любить так же,
как раньше? Без сомнения, нет! Ведь любят не за одно "я", не за одну душу,
а и за тело. Разве может иметь какую-либо прелесть для молодой девушки юная
душа в дряхлом старческом теле?
Мое положение было поистине трагическим. "Скорее, скорее! Авось, еще
успею!" - вот все, на что я мог теперь надеяться.
Мой страх был дотого велик, что я, позабыв всякую деликатность, чуть
не силою тащил Либерию ехать со мною в обратный путь, так как один я не
сумел бы ориентироваться и найти более прямую и скорую дорогу к жилищам
Паксов. Юная марсианка беспрекословно повиновалась моему желанию, но при
всем своем смятении и страхе я не мог не заметить, что она была очень
расстроена и опечалена. "Бедняга, - думалось мне, - она ведь тоже рискует
потерять своего единственного брата". Однако мне почему-то казалось, что
она далеко не с той стремительностью спешит с нашим возвращением, как этого
хотелось мне. Впрочем, нужно сказать и то, что при моем положении каждая
секунда должна была мне казаться целою вечностью! Рацио, бывший с нами,
заметив мое беспокойство и тревогу, стал успокаивать меня, говоря, что если
мы отправимся в обратный путь по подземной железной дороге, вагоны которой
приводятся в движение сжатым воздухом, то через какие-нибудь час-полтора
будем уже на месте. Он довел нас до подземного вокзала, где мы сели в
пулеобразный, герметически закупоривающийся вагон. Так как во время пути
приток свежего воздуха снаружи в эти вагоны был невозможен, то в них
находились особые резервуары с жидким воздухом, благодаря которому
пассажиры в вагонах могли вполне обходиться без наружного свежего воздуха.
Поезд тронулся. Но несмотря на страшный толчок, который должен был
получиться в начале полета вагона по трубе, этого толчка я почти не
заметил. Точно так же остановки и толчки на узловых линиях, которые
неизбежно должны были встречаться нам на пути, еле-еле ощущались,- дотого
устройство этих дорог было совершенно.
Мы оба почти всю дорогу молчали. Я предоставляю судить самому читателю
о той тревоге и опасениях, которые происходили в это время в моей душе.
Что, если мы опоздаем? Шутка сказать! Ведь вся моя судьба висела на