"Порфирий Инфантьев. На другой планете (Повесть из жизни обитателей Марса) " - читать интересную книгу автора

дальнейшего путешествия.
Я не буду описывать всех чудес и диковин, которые мне привелось видеть
во время нашего путешествия; их было так много, что одно их перечисление
заняло бы немало страниц.
От времени до времени мы спускались на Марс, чтобы осмотреть ту или
иную достопримечательность, и в некоторых местах оставались по суткам и
долее.
Находясь постоянно в обществе Либерии, я мало-помалу привыкал к ней, и
меня уже перестало поражать ее безобразие. Она была чрезвычайно умной и
даже остроум: ной марсианкой, и за безобразными внешними формами ее тела в
ней чувствовалась чуткая и деликатная женская душа, притом юная и,
по-своему, наивная,- а все это невольно заставляло меня позабывать о ее
внешности и видеть одну только ее внутреннюю красоту. Да и самая внешность
ее меня уже перестала отталкивать, я начал находить даже в самом ее
безобразии свою оригинальную прелесть. Один обворожительный глаз ее, в
котором, как в зеркале, отражалась вся ее душа, чего-нибудь да стоил! Когда
она устремляла на меня этот глаз, полный неведомой мысли и неведомых чувств
и желаний, по всему моему телу пробегал приятный трепет, и мне так и
хотелось, чтобы она дольше-дольше смотрела на меня. Даже ее хвостик стал
казаться мне уже только забавным, в особенности, когда во время разговора
она начинала кокетливо им повиливать. Ко всему этому, не нужно забывать,
что я и сам был точно таким же марсианином.
Путешествие наше продолжалось уже около месяца, и за это время у нас с
Либерией всего только один раз вышла небольшая размолвка. Однажды, во время
одной из остановок, Либерия приобрела в общественном магазине какой-то
аппаратик. Этот аппаратик состоял из целой системы проволок и стекол и
прицеплялся к глазу. Либерия объяснила мне, что это психоскоп, и что при
помощи этого инструмента можно читать чужие мысли.
Признаться сказать, сначала я довольно скептически отнесся к этому
инструменту, полагая, что это просто какая-нибудь детская игрушка.
Но Либерия нацепила себе на глаз этот психоскоп и пристально
уставилась мне в лицо. Вдруг она со страхом выронила инструмент из своих
хоботков и отшатнулась от меня.
- Боже мой, какой вы злой, какой вы недоверчивый и трусливый эгоист! -
прошептала она.
Я страшно смутился и растерялся от этого неожиданного вывода из ее
наблюдений надо мной. Я действительно в это время думал: а что, если этот
психоскоп - не игрушка, и. моя спутница прочтет все мои затаенные мысли,
которые я никогда и ни перед кем не хотел бы открывать? /
И мне вдруг стало и жутко и почему-то страшно стыдно. Я почувствовал
себя точно совершенно голым в чужом присутствии.
- Либерия, ради бога, не смущайте меня! Уберите это дьявольское
изобретение! Я сам откровенно сознаюсь вам во всех своих самых интимнейших
мыслях, но только не подвергайте меня этой пытке. - чувствовать себя в
вашем присутствии обнаженным! - взмолился я.
- Ведь вот что значит нечистая совесть! - грустно проговорила,
успокаиваясь, Либерия. - Впрочем, простите; я вас не могу обвинять, -: тут
виновато ваше земное воспитание: вас с самого нежного детского возраста
приучают скрывать свои чувства и свои мысли и, таким образом, уродуют вашу
нравственную натуру. И вот стоит только с фонарем заглянуть вам в душу, как