"Карл Иммерман. Мюнхгаузен. История в арабесках (барон Мюнхгаузен)" - читать интересную книгу автора

Карла вложила она свое многозначительное слово, созвучное волшебным тонам
моих сокровеннейших глубин, сокровищам моей груди, которые, лучась, только
что вырвались из мрака. Вы же, великий учитель, деликатно и мудро
превратили сладостную сказку в истинную, простую правду. О, я знала, что
здесь я буду понята!
- Безусловно понята! - воскликнул г-н фон Мюнхгаузен.
В эту минуту вернулся в комнату старый барон, ходивший осматривать
покои, приготовленные для гостя, и пригласил его проследовать туда, чтобы
сразу же расположиться поудобнее.
Оставшись одна, Эмеренция сказала:
- Явился тот, кто понимает меня без слов; небо держит обещания, которые
дает нам в часы воздыханий! Скоро, скоро прибудет и Руччопуччо, князь
гехелькрамский, чтобы взять отсюда свою подругу в самом непорочном смысле
этого слова.



ДЕВЯТАЯ ГЛАВА

Взаимное понимание и непонимание - интенсивная воля - орден -
убеждения и почетные должности - Геррес и Штраус - "Орлеанская
девственница" - знамения, чудеса и новые тайны

В последовавшие за приездом гостя дни пылкий восторг обитателей замка
перед удивительным человеком перешел в более спокойную, а тем самым и
более прочную уверенность, что в его лице им явился предназначенный
судьбой, давно желанный Мессия. Ибо старый барон заметил уже в первый
вечер, когда наслаждался беседой с г-ном фон Мюнхгаузеном, что никто между
землей и небом не мог сравниться с его гостем в отношении знаний, опыта,
приключений, взглядов, идей и гипотез. Гость, судя по его рассказам,
побывал почти во всех известных и неизвестных странах земли, занимался
всеми искусствами и науками, заглянул в Вейнсберге в мир духов, испытал
всякие положения в жизни, был попеременно поваренком, воином, политиком,
естествоиспытателем и машиностроителем. Судьба выбрасывала его даже из
круга человеческой жизни; после первых часов знакомства он дал понять, что
провел часть своего детства среди скота.
Старый барон установил для бесед главным образом вечерние часы, когда
все обычно собирались в общей комнате и усаживались при свечке на
деревянных табуретках вокруг соснового стола. В отношении прогулок по
парку он еще строже, чем раньше, соблюдал правило молчания.
- Ибо, - говорил он, - надо освободить день для размышлений над тем,
что Мюнхгаузен рассказывает по вечерам; иначе накопится слишком много
материала и мы, как овцы, впадем в вертеж от мудрости этого человека.
От библиотечного абонемента он теперь отказался; гость давал ему больше
любого журнала; дух всех журналов воплотился в Мюнхгаузене. Этот
удивительный человек всегда исходил в своих рассказах из чего-нибудь
знакомого и установленного, затем отделялся от земли для самых смелых и
рискованных полетов, и про него можно было сказать, что своей персоной он
олицетворял могучий прогресс нашего времени.
Впрочем, в ощущения владельца замка вторгалось по временам и чувство