"Карл Иммерман. Мюнхгаузен. История в арабесках (барон Мюнхгаузен)" - читать интересную книгу автора

неладно". Однажды, доработавшись до отчаяния над напряжением и облегчением
звуков, учитель воскликнул:
- Одолей я хоть клочок этой треклятой книжки, может быть, остальное
пришло бы само собой!
Он решил сперва вплотную заняться исконным "и" по указаниям учебника.
Он уселся для этого на лужайке, где эмпирически мычала его корова,
нисколько не заботясь о рациональном воспроизведении звуков, подбоченился,
энергично сжал голосовые связки и принялся выводить все те звуки, которые
позволяло подобное положение. Последние звучали так странно, что даже
корова подняла морду от травы и жалостливо взглянула на хозяина. Звуки
привлекли целую толпу крестьян, которые с любопытством и изумлением
обступили учителя.
- Братцы! - крикнул тот, сделав маленькую передышку, - слушайте, чисто
ли выходит у меня исконное "и"!
И он опять занялся своими небно-гортанными упражнениями.
- Господи, - восклицали крестьяне, расходясь по домам, - учитель
свихнулся! Уже по-поросячьи пищит.
И действительно, бедный учитель был близок к той границе, через которую
он, по мнению крестьян, уже перешагнул. Срок, предоставленный ему для
самообучения, истек: он обязан был приступить к преподаванию по новой
книге. Приближался день, когда член училищного совета Томазиус должен был
посетить школу; отчаяние охватило душу учителя, и мысли его начали
путаться. Иные сходили с ума, ломая себе голову над беспорочным зачатием
пресвятой девы Марии или над тайной Троицы или над Вечностью; почему бы не
свихнуться сельскому учителю на новом учебнике грамматики? Однако
довольно! Таков мой рассказ, а кто не верит, пусть спросит в деревне
Гаккельпфифельсберг. Там это произошло, и всякий ребенок об этом знает.
Некий путешествующий студент приехал в те дни в Гаккельпфифельсберг,
завернул в харчевню и услышал про сошедшего или сходившего с ума учителя.
Это был образованный, умный человек, особенно интересовавшийся
психологией, и потому он возгорел желанием познакомиться с больным. Он
застал учителя в большом ночном колпаке, без куртки, с раскрытой волосатой
грудью.
- Как поживаете, учитель? - спросил студент.
- Да, да, чужеземец, - ответил тот, - не правда ли, древние спартанцы,
вот это были люди! Никакой лишней учености, никакого мучительства с
аблаутами, умлаутами и грудными звуками! Все с расчетом на силу воли, на
реальную жизнь. Да, закалять тело, заострять ум апофтегмами! Пусть меня
повесят, если я не устрою все в будущем по лакедемонскому образцу. О, мои
славные предки! Ибо что такое Агезель? Агезель это извращенное,
историческое Агезилай, имя храброго спартанского царя. Турки прогнали
греков, в том числе и потомков царя Агезилая, и те постепенно доплелись до
здешних мест, но последний слог по дороге утерялся. Тот, кому в свое время
свело кишки от корней и дериватов, не найдет в этом ничего удивительного.
- Ого, - подумал студент, - вот до чего дошло! Но интересный случай!
Надо понаблюдать.
Он провел весь день с учителем и путем разных вопросов узнал из его
путанных ответов, что больной некогда прочел старинный фолиант об обычаях
и нравах этой греческой республики, еще тогда пришел от нее в большое
восхищение, и что теперь эти дремавшие в нем представления проснулись и