"Карл Иммерман. Мюнхгаузен. История в арабесках (барон Мюнхгаузен)" - читать интересную книгу автора

До известной степени, хотя и не в полной мере, желание старого барона
все же исполнилось, и он получил, так сказать, некоторый паллиатив против
духовного одиночества, когда учитель Агезилай вошел в круг его жизни. Этот
человек, который раньше назывался Агезелем и которого старый барон давно
знал, занимал до переворота в своей судьбе должность учителя и обучал
детвору соседней деревушки чтению и письму. Он жил в мазанке, в которой
кроме классной комнаты была только боковушка, и получал ежегодно жалованья
тридцать гульденов, да еще плату за учение - двенадцать крейцеров с
мальчика и шесть с девочки; кроме того, ему предоставлялась лужайка для
коровы и право выгонять двух гусей на общинное пастбище. Он исполнял свои
обязанности добросовестно, учил молодежь по старинке, как это
практиковалось на селе лет сто с лишним, разбирал по складам: "к, о = ко,
з, а = за - коза" и т.п. и нередко доводил более способные головы до того,
что они без особого напряжения читали по-печатному. Что касается письма,
то из его рук от времени до времени выходил один-другой ученик, который
мог вывести свое имя, разумеется, если его не торопили.
С этой системой наш учитель дожил до пятидесяти лет. Но тут случилось,
что всеобщий прогресс эпохи вызвал реформу учебного плана, которая должна
была коснуться и сельских учителей. Начальство прислало ему учебник
немецкого языка, один из тех, которые пытаются придать азбуке
глубокомысленное и философское обоснование, и приказало рационализировать
свой прежний грубый эмпиризм, прочесть предварительно книгу самому, а
затем приступить к обучению молодежи по новому методу.
Учитель прочел книгу раз, затем другой, затем третий; он прочел ее
спереди и сзади, и посредине и не знал, что собственно он прочел. Ибо там
говорилось о гласных и согласных, аблаутах, умлаутах и изглашениях; он
должен был научиться по этой книге напрягать и облегчать звуки, выводить
свистящие, шипящие, губные, носовые и гортанные; он узнал, что язык имеет
просто корни и производные корни, что "и" есть исконная гласная и что для
ее произнесения необходимо крепко сжать голосовые связки.
Он обратился к богу, чтоб тот просветил его темноту, но суровое небо не
вняло его мольбе. Он снова сел за книгу, на этот раз с очками на носу,
чтобы лучше видеть, хотя днем он еще прекрасно обходился и без стекол.
Увы, от этого еще яснее выступили перед его вооруженными глазами ужасные
загадки жизни, все эти свистящие, шипящие, губные, носовые и гортанные!
После этого он отложил книгу, накормил гусей и дал мальчишке, прибежавшему
сказать, что отец не хочет внести плату за учение, две здоровенные
затрещины, чтобы тем самым найти какое-нибудь применение для теории в
практической жизни. Тщетно! Он съел копченой колбасы, чтоб подкрепиться.
Никакого толку! Он вылизал целую банку с горчицей, так как слыхал, что эта
приправа заостряет ум. Напрасные старания!
Вечером, перед сном он положил книгу под подушку. На следующее утро он,
к сожалению, убедился, что ни просто корни, ни производные корни не
проникли в его голову. Рискуя самыми страшными коликами, он охотно
проглотил бы книгу (как сделал Иоанн с той, которую принес ангел), если б
только это помогло ему одолеть содержание. Но каковы были шансы на успех
этого смелого опыта, после всего того, что он проделал?
Занятия в школе прекратились, и дети ловили майских жуков или загоняли
уток в пруд. Старики качали головами и говорили: "С учителем что-то