"Карл Иммерман. Мюнхгаузен. История в арабесках (барон Мюнхгаузен)" - читать интересную книгу автора

Любезный г-н переплетчик, что за штуки вы выкидываете в последнее
время? Недавно посылаю вам книгу: "Карл Гудков: Философия истории". А вы
ставите на обложке: "Философия истории Карла Гуцкова", точно эта книга
содержит личную историю автора, в то время как он трактует там о мертвых
силах и естественных предпосылках в истории, об абстрактном и конкретном
человеке, о мужчине и женщине, о страсти, о государстве, о войне, о
переходных эпохах, о революциях и, наконец, о боге, охватывая в своем
труде всю область исторического мышления. А сегодня получаю от вас обратно
Мемуары Мюнхгаузена и вижу, что вы неправильно вплели первые десять глав,
поместив их после глав одиннадцатой - пятнадцатой. Возвращаю вам книгу и
прошу переплести ее заново.
Остаюсь с совершенным почтением и т.д.


2. ПЕРЕПЛЕТЧИК АВТОРУ

Ваше высокоблагородие сделали мне горький упрек, который я не могу
оставить без ответа. Я слишком давно работаю в своем деле и знаю его вдоль
и поперек. Если автор что-нибудь пропуделял, то порядочный переплетчик
должен в наше время исправить это каким-нибудь намеком на корешке или
где-либо в другом месте.
Сочинители начали писать несколько сумбурно. Молодые люди мало учатся и
мало читают, но мы, у которых, так сказать, вся литература проходит под
переплетным ножом и которые должны следить за всеми "Новостями для
переплетчиков", и, кроме того, проверять эти новости и справа, и слева -
мы смотрим на вещи шире. Тут надо выручать по мере сил, и нередко удается
установить правильный взгляд на книгу, опустив или вставив, в зависимости
от обстоятельств, запятую или точку.
В отношении книги Карла Гуцкова я достиг этого, поместив имя автора
после заглавия. Ваше высокоблагородие! Я переплетал Шпитлера и Шлецера
(*30), "Мысли к философии истории человечества" Гердера прошли у меня под
ножом по меньшей мере раз сто, а теперь я часто переплетаю Ранке (*31) - и
я говорю вам, эти люди писали такие хорошие, толстые книги, и столько в
этих книгах примечаний и цитат, что видно, как автору солоно достались и
философия и история; и я уверяю вас, что совершенно невозможно исторически
охватить на 305 страницах бога и революцию, и дьявола, и его бабушку, как
это сделал Карл Гуцков. Но это вовсе и не входило в его намерения, как
видно из предисловия, которое мне пришлось прочесть, так как я должен был
подклеить в нем лист. Ведь автор говорит, что не мог использовать для
"Философии истории" никаких источников, кроме разве нескольких
накаляканных на стенке проклятий скуке или нацарапанных на оконных стеклах
бесчисленных девизов с незнакомыми подписями (*32). Если же он все-таки
издал эту книгу, сочиненную им, вероятно, для того, чтобы разогнать скуку,
то сделал он это исключительно с целью написать историю своих слабых и
неудовлетворительных знаний, а потому заглавие "Философия истории Карла
Гуцкова", как я вытиснул золотом на корешке, проставлено мною вполне
правильно.
Что касается последних глав вашей книги, которые я сделал первыми, то
об этом я вам тоже сейчас доложу. Вы опять начали историю Мюнхгаузена в