"Явдат Ильясов. Заклинатель змей " - читать интересную книгу автора

иные - расплывчато, безотчетно, а ясными точными фразами, произнося их
мысленно, как вслух, - это исподволь переродилось у него в привычку вслух
разговаривать с самим собою, чему способствовало еще и одиночество.
- Неужто, - сказал себе странник с укором, - ты обречен всю жизнь
лицедействовать? Вся жизнь - потеха. Скоморох! Не хватит ли их дразнить?
Язык отрежут. - Но, представив гладкое лицо и красную бородку торгаша,
имамову теплую шубу, он опять разозлился, встряхнул головой. - Пусть! Разве
я их первый задел? Сами всюду лезут с дурацкими поучениями. Вот он, весь
тут, благонравный обыватель-стяжатель. Самый гнусный зверь на земле! Не имея
крупицы добрых знаний в башке, он берется судить других. Еще хуже, если ему
удалось запомнить чье-то изречение - мудрое, глупое: он орудует им как
дубиной. Уж он от тебя не отстанет, пока не грохнет по голове. Чтоб уравнять
твой разум со своим, загнать тебя в общее стадо. - И с мальчишеской удалью:
- Буду их дразнить! Буду их изводить. Пусть хоть голову отрежут...
Он забыл, вернее приглушил, отодвинул на время, бесшабашно махнув на то
рукой, - что именно страх за свою голову погнал его в Мекку, которая нужна
ему, как черту рай.
Нет никакой охоты тащиться в такую даль. Но идти надо. Вот схожу на
богомолье, надену зеленую чалму святого, тогда попробуйте тронуть меня хоть
пальцем. Надо идти. И он шагал себе по белой пустыне, стуча палкой и
задубелыми ногами по ледяной дороге, и с грустью, которую уже давно не мог
преодолеть, напевая что-то, на слух - весьма жизнерадостное.
Хорошо ему было с привычной светлой грустью, устойчивым душевным
равновесием, спокойной уверенностью в своих неисчерпаемых глубинных силах.
Это - главное. Все остальное чушь. Суета. Что губит судьбу человеческую?
Ядовитая пыль житейских мелочей. Он давно стряхнул ее с души, как иной после
долгих дорог отряхивает прах с разбитых ног.
Сказано в древней "Песне арфиста": "Совершай дела твои на земле по
велению сердца твоего и не горюй до того, как придет к тебе оплакивание. Не
слышит воплей тот, чье сердце успокоилось, и слезы никого не спасли от
подземного мира. Проводи радостно день, не унывай. Никто не уносит своего
добра с собою. Никто не вернулся, кто ушел".

Будь жизнь тебе хоть в триста лет дана -
Ведь все равно она обречена,
Пусть ты халиф или базарный нищий,
В конечном счете - всем одна цена.

...На повороте ему попалась замерзающая птица. Он задел ее ногою, даже
пнул, сочтя за грязный, обледеневший ком снега. Она встрепенулась! Нагнулся,
разглядел: ворона. Редкая ворона. Белая. Путник подобрал ее и отогрел за
пазухой.

А глаза смуглой женщины в рибате все смотрели в огонь, и в них
мучительно рождалась тайная мысль.

Часть первая. СОЗВЕЗДИЕ БЛИЗНЕЦОВ

Приход наш и уход - загадочны. Их цели
Все мудрецы земли осмыслить не сумели.