"Явдат Ильясов. Заклинатель змей " - читать интересную книгу автора

ладони - точно лопаты. Нелегко тут жить. Ох, нелегко!
- Зато воздух...
- Может быть. Я иного воздуха не знаю. Правда, в детстве, - лет
шестьдесят или больше назад, выезжал с отцом в Астрабад, наглотался пыли, -
до сих пор, веришь, нет, чахну от нее. Я, дорогой, помню даже бухарскую
власть, - соврал он неизвестно зачем. - При них, саманидах, вроде было
полегче. Они редко нас навещали. Верно, тоже грабили. Но они хоть говорили
по-нашему. - Похоже, в памяти его давно все перепуталось - и то, что видел
он сам, и то, что когда-то узнал от старших. - А как пошли свирепствовать
дикий тюрк, султан Махмуд Газнийский и сын его, султан Масуд Газнийский,
черт их съел, и сельджукиды-туркмены - хоть в этом пруду утопись! - Он
кивнул на небольшой, но, видно, очень глубокий, воронкой, водоем на дне
котловины. - Для них все равно, что зима, что лето, что осень. Нагрянут:
давай поземельный налог, подушный налог! А где его взять, скажем, весною? На
сухих абрикосах живем, хлеб черствый ячменный - и тот бережем, раз в неделю,
в пятницу, едим. "И не стало в нашей стране, - как говорится в старой
легенде, - псов лающих, огней пылающих".
Омар, и без того бледный, совсем побелел. Занесло их! Но какое дело ему
до чьих-то бед? Вот ручей, бегущий с гор через двор, и лужайка с сочным
клевером, и белая коза на привязи. Клевер еще не цветет, но над ним уже
вьются пчелы.
- Пасеку бы здесь наладить! Тут тебе корм и для божьих пчел, и для
лошади вашей, и для бедной козы моей. Эх, один я на свете! Эта коза... она
мне и мать, и сестра, и дочь. Но коза - она что? Коза. Дура. Скажи отцу,
пусть купит у наших людей трех-четырех ягнят, - за четверть цены отдадут.
Вскормлю для вас, зимою забью, отвезу в Нишапур. Будешь есть баранину,
растолстеешь, не будешь такой хилый.
- Не люблю. Терпеть не могу, когда кости грызут, салом губы и щеки
мажут.
- Ну? А что же ты любишь, родной?
- Молоко.
- Кхм! Оно, конечно, полезно. И я когда-то любил его пить. Но теперь у
меня от молока бурчит в животе...
Вечер.
- Так ты не прогонишь меня, хозяин? - говорит хмельной старичок,
наевшись рисовой каши с мясом и морковью. - Имя мое - Мохамед, что значит
Прославленный. В честь пророка, да будет над ним благословение божье! Всяк
тут знает беднягу Мохамеда. Я владельцу прежнему служил за еду и ночлег.
Видишь, вон, сарайчик под скалою? В нем обитаю. Один я на белом свете. Был
когда-то женат, и дети были, но угнал их проклятый Махмуд Газнийский. И дом
разломали головорезы. За то, что я, строптивый, шумел. Нетрудно, конечно,
другую жену найти и домик заново отстроить, но занемог, как детей забрали,
махнул на все рукой, стал выпивать.
Ибрахим, подумав:
- Аллах запретил мусульманину пить.
- Знаю, родной! Знаю. Староста наш, - ты видел его, устал меня стыдить
и стращать. Но разве он может вернуть мне моих детей? Врагу не пожелаю -
деток своих потерять... Я тебе честно скажу: виноват перед ними. Ох,
виноват. - Он понурил седую голову, несколько раз стукнул костяшками
согнутых пальцев по загорелому лбу. - Однажды... полотенцем, свернутым в