"Александр Иличевский. Дом в Мещере" - читать интересную книгу автора

колышется сознанье. Тряска. Подле мается по полу мишка цирковой, в
наморднике, юбочке и с розовым бантом. Оба санитара сидят в ногах. Не
смотрят. Я отключаюсь.
Потом мелькают диваны, пальмы в кадках, бородатые портреты, кушетки,
холодная клеенка, письменный стол - за ним пухлая тетка с ямочками на щеках,
улыбчиво что-то метит в блокноте, вчитывается, застывает. Я слышу:
"Анестезию. Срочно". Спустя провал звонит телефон, тетка берет трубку и
страшно пугается. Кладет обратно, не сказав ни слова. Потом достает из ящика
что-то блестящее: дышит на кругляшку, протирает рукавом и смотрит - не
прояснилось ли.
Телефон звонит еще раз, тетка отвечает по-английски:
- Good afternoon, Saint Michael's Hospice, may I help you?
Надо мной склоняется кудрявый водила и, скалясь, больно берет за
руку...
Очнулся ясный - будто только народился. Вижу: Катя сидит подле, на шее
стетоскоп, как ожерелье. Смотрит на часики - пульс мне считает.
Кругом все белое. Напротив - громадное окно и в нем ель на снегу
голубая. Ничего себе поликлиника, думаю.
Я смотрю на Катю долго-долго.
Она сосредоточенно следит за стрелкой на циферблате.
Проходит год, и еще месяц.
Я беру у нее из руки мембрану и легонько шепчу: "Привет".
Она улыбается, и я думаю: ну, пронесло.

Глава 4

ОТДЫХ

Вот я и обжился. Только все еще не знаю, с чем.
Стефанов говорит, он поначалу тоже не все взять в толк способен
оказался. Все податься куда-то стремился, чтоб выяснить. Но потом, говорит,
привык. А я не верю, что привык, я думаю, его сломали. А то, что бодрится -
мол, понял все досконально и с тем остаюсь пока что в мире, это так,
припарки.
О лучшем соседе я и помыслить не мог. В других палатах на нашем этаже
разные типы встречаются - в лучшем случае зануды, в худшем - этакие
бодрячки, с улыбкой жизни от кефира с булкой на ночь. Ведь сказано: не бойся
геенны, а бойся соседства в раю с дураком.
Только что-то в последнее время Катя вдруг стала подлаживаться к моему
старику. Я уже решил - если что с ним случится, буду тогда "одиночку" для
постоя требовать, а то еще подселят какого-нибудь с жаждой жизни.
Несомненно, Катя глаз на него уже положила. Заходит чаще, повадилась
беседы о балете вести. Стефанов-то - балетоман отбывший, вот он и
покупается. Хотя сам по профессии математик, но про яростного Дягилева с
нежным Нижинским и о балете вообще заливает так, что любо-дорого послушать,
посмотреть. А еще он талантливо любит Москву, особенно бульвары... Но это
другая история. Я все боюсь, как бы Кате про нее не стало известно, а то
болтовня их - и вместе с тем риск - удвоится.
Вчера разговор у них случился на закате. Представьте. Точка обозрения -
из кресла в углу, где я сижу правым боком к камину. Поле зрения просторно