"Александр Иличевский. Дом в Мещере" - читать интересную книгу автора

тянулась гулко за движеньем).
Внезапно из тамбура доносится возня и шум, и звуки грубые неясной
ссоры. И я решаю выйти покурить, поскольку неохота, чтоб громила хоть как-то
навредил соседу, который был столь мил со мной и ясен лицом и голосом:
редчайший случай среди попутчиков, да и вообще.
Стою, курю у створки, неплотно сдвинутой, напор движения впускает в
тамбур свежий воздух, освобождение от духоты. Громила, явно поостыв с того,
что есть теперь свидетель вымогательств, давит на пассажирскую совесть.
Сосед ему еще раз повторяет, что готов сойти сейчас же на ближайшей, - и вот
уже платформа, огоньки, дверь разъезжается, и он выходит. Громила же
бросается вдогонку команде "ревизоров", рванув поспешно в следующий вагон.
Окурок вылетает в щель перед платформой. Я возвращаюсь к рюкзаку, в
потемки, электричка мчит и воет. И тут я вижу, что в купе моем расположились
странные субъекты. Она и он... И все предельно смутно, но ясное дыхание
волны предчувствия - все, что, по сути, нужно для видения. Я сразу понял,
что здесь дело швах. Какой-то древний уловил я контур. Вдруг я озяб
смертельно. Поезд завис трассирующей цепью над жизнью, над небытием, и все
вдруг провалилось.
Я сел поспешно, чтобы скрыть смущенье.
Почувствовал - там тоже чуют случай: беседа их мгновенно оборвалась с
моим приходом. На руку же мне был вязкий сумрак, слабо усложненный
скамейками, тенями пассажиров, разлившийся от выключенных ламп; к тому же
лесополоса восстала стеною в окнах, заслонив далекий рой огней поселка... В
общем, я... Я не был узнан. Сложил руки на коленях, уткнулся в них лицом и
сделал вид, что сплю.
Спустя долго - пока не убедились, что я заснул, - их разговор
продолжился. На всякий случай, дотянувшись, он тронул меня за плечо и
негромко позвал: "Эй, товарищ".
Сгинув, я не реагировал.
Тогда он обратился к ней:
- Так что там было дальше? Как прошло?
- Дальше?.. Он как-то выгнулся пронзенно, ноги его уже не слушались,
поэтому попытка привстать, податься, задыхаясь, и как-то двинуться по
направленью к двери мгновенно провалилась. Он осел. Рванул рубаху на груди,
пуговица под столом скакнула. Вдруг он весь взорвался кашлем, кашлем -
словно пытаясь выкашлять свою же смерть, которая теперь уже пустила корешки
и стеблем в мозг ползет. И вдруг затих внезапно. Шея надломилась. Голова о
спинку кресла билась глухо. Пена сползла на подбородок. Бутон, как будто
лопнув, распустился, и шар, сорвавшись с губ, поплыл к окну. И, чуть
помедлив у фрамуги - солнцем, исчез в закате, плавившем каемку небесную
поверх деревьев, одним из сгустков этой плавки...
- А чем вы таким особенным пользуетесь, что дает столь странный эффект?
- У меня был приятель, студент биофака. Ничего особенного, но однажды
он похвастался, что, мол, у себя в лаборатории забавы ради синтезировал
необычный яд. Действие его - паралич дыхания, мгновенно. Но главное, после
его никак нельзя обнаружить никакими криминалистскими анализами. Из
кухонного шкафчика он вынул дымчатую склянку, глянул на свет, поставил
обратно. Я запомнила полку, третья сверху. И потом - не знаю, что взбрело
мне в голову, - я улучила момент и стянула наугад четыре пузырька из
шкафчика. Их там целый склад, все блестят. Мне понадобилось время, чтобы