"Э.В.Ильенков. Диалектическая логика (Очерки истории и теории) " - читать интересную книгу автора

побуждает, как говорит Кант, "в конце концов искать спокойствия в
какой-нибудь критике этого разума и в законодательстве, основывающемся на
ней"[2].
Состояние вечного конфликта идей, вражды между теоретиками
представляется Канту следствием того обстоятельства, что "республика ученых"
до сих пор не имеет единого, систематически разработанного и всеми
признанного "законодательства", своего рода "конституции разума", которая
позволила бы искать разрешение конфликтов не на пути войны "на уничтожение",
а в сфере вежливо-академической дискуссии, в форме "процесса", где каждая
партия чтит один и тот же "кодекс" логических основоположений и, признавая в
противнике равно правомочную и равно ответственную перед ним сторону,
остается не только критичной, но и самокритичной, всегда готовой признать
свои собственные ошибки и прегрешения против логического устава. Этот идеал
взаимоотношений между теоретиками маячит перед Кантом как цель всех его
исследований.
Но тем самым в центр его внимания попадает прежде всего та область,
которая традицией связывается с компетенцией логики. Между тем Канту было
ясно, что существовавшая логика ни в коей мере не могла удовлетворить
назревших потребностей, не могла послужить орудием анализа создавшейся
ситуации. Само наименование "логика" к этому времени оказалось настолько
дискредитированным, что Гегель имел полное основание говорить о всеобщем и
полном пренебрежении к этой науке, которая на протяжении "веков и
тысячелетий... столь же почиталась, сколь она теперь презирается"[3]. И
только та глубокая реформа, которой логика была подвергнута в трудах
классиков немецкой философии, возвратила уважение и достоинство самому
названию науки о мышлении. Кант как раз и оказался первым, кто попытался
специально поставить и решить проблему логики на пути критического анализа
ее содержания и исторических судеб.
Прежде всего Кант задался целью выявить и подытожить те бесспорные, ни
у кого не вызывающие сомнений истины, добытые традиционной логикой, хотя бы
ими и пренебрегали за их банальность. Кант попытался, иными словами, в
составе логики выявить те "инварианты", которые остались незатронутыми в
ходе всех дискуссий о природе мышления, длившихся на протяжении столетий и
даже тысячелетий, те положения, которые не ставил под сомнение никто: ни
Декарт, ни Беркли, ни Спиноза, ни Лейбниц, ни Ньютон, ни Гюйгенс ни один
теоретически мыслящий индивид. Выделив эти истины, Кант убедился, что их не
так уж много: ряд совершенно общих положений, сформулированных, по существу,
еще Аристотелем и его комментаторами.
Иного вывода Кант сделать и не мог: если отыскивать в логике лишь те
положения, с которыми одинаково согласны все - и Спиноза, и Беркли, и
рационалист-естествоиспытатель, и теологизирующий поп, а все их разногласия
выносить за скобки, то внутри скобок мало что остается. Ничего, кроме тех
совершенно общих представлений о мышлении, которые казались бесспорными для
людей, мысливших в рамках сложившейся традиции. Кант получил, таким образом,
чисто эмпирическое обобщение, гласящее, собственно, лишь то, что до сих пор
ни один из теоретиков, занимавшихся мышлением, не оспаривал некоторого ряда
утверждений. Верны ли, однако, эти положения сами по себе, или они суть лишь
общераспространенные и общепринятые иллюзии, из данных утверждений не
вычитаешь.
Да, все теоретики до сих пор мыслили (хотя бы только старались мыслить)