"Наталья Игнатова. Охотник за смертью" - читать интересную книгу автора

Жена Старейшего Оржелиса, родила двойню. Близнецов - мальчика и
девочку. Добрый знак - рождение близнецов, но для Старейшего он стал знаком
зловещим. Мальчик родился слепым, и повивальные бабки шептались по углам,
что лаумы, помогавшие роженице, разлетелись из дома, закрывая лица,
напуганные увиденным. А в груди у молодой матери не было молока, и она
заходилась слезами при одном взгляде на страшненького младенца, с глазами
прозрачными, как вода, и неподвижными, как камень.
Оржелис не слушал бабок. И ни единым словом не попрекнул жену. Он отнес
сына в святилище, отдал в жертву богу, который с равной охотой принимал
кровь человеческую и звериную, но, конечно, как любой из богов, предпочитал
кровь князей.
- Ишь ты, - только и хмыкнул случившийся там странник-вайдила, взглянув
на младенца. - Счастье пришло в твой дом, Старейший! Отдай ребенка мне и
проведи очистительные обряды.
- Кто ты такой? - спросил Оржелис, только что сам намеревавшийся отдать
первенца на смерть, но ощетинившийся, подобно защищающему потомство зверю,
как только понял, что с сыном действительно придется расстаться.
- Называй меня Альгис. - На пыльном лице блеснула и пропала улыбка. -
А богу подари юного раба, черного коня и большую рыбу. Ты знаешь, о каком
боге я говорю.

Отмеченным богами было место в Ниэв Эйд. Правда, никогда еще, с
незапамятных времен - ни разу, в Ниэв Эйд не попадали калеки. Боги метят
по-разному: странным цветом глаз, родимыми пятнами, луком и стрелами на
животе. Или вот рождением близнецов... да мало ли у них, у богов, способов
сказать: этот смертный может стать бессмертным? А слепота - не лучший
подарок будущему бойцу и чародею.
Но на этом младенце стояла метка особенного божества. А слепота не
помеха тому, чей бог сам завязал себе глаза, тому, чей бог таится в ночи,
приходит во тьме, и тьма расстилается там, где ступает его конь. Пестрые
краски мира - безделица в сравнении с палитрой бездны. Тому, кто будет
видеть прошлое и грядущее, зачем настоящее? Только отвлекаться на суету
быстротекущих дней.
Впрочем, назвавший себя Альгисом знал, что княжескому сыну не пристало
быть прорицателем. Сын Старейшего должен быть воином и мудрецом, а не слепым
провидцем. И Альгис не взялся бы разрешить возникшее противоречие.
Старший наставник Ниэв Эйд, носящий прозвище Син, явился к нему в тот
же день, и вот его-то, древнего чародея, окруженного физически ощутимым
ореолом трех сил, младенец увидел. А Син, глядя на колыбель невозмутимыми
глазами-щелочками, поджал губы, когда понял, что крошечное существо,
бессмысленно сучащее ручками и ножками, с каждым движением вытягивает из
него, старого колдуна, его цуу - чародейскую мощь. Этакий паучок-кровососик.
Малыш улыбался, пуская пузыри, и глаза его сделались темно-карими, почти
черными, такими же, как у самого Сина, если бы позволил он кому-нибудь
заглянуть в щели под тяжелыми веками...
- Какое имя получит мальчик? - спросил старший наставник.
Из-под корней священного дерева скользнула маленькая черная змейка. Две
пары глаз разглядывали оставшийся в пыли узор. Два голоса медленно, словно
читая по слогам, произнесли:
- Известие... награда...