"Шамиль Идиатуллин. Татарский удар " - читать интересную книгу автора

было некому, и Димин наушник явно не мог быть придатком к направленному
микрофону, но лучше перебдеть.
- Конечно, - сказала Алсу.
- Врубай. Только оч-чень аккуратно.
- Лешик, курить у тебя есть? - спросила Алсу, повернувшись к оператору.
Дальше я в силу известной глухоты не слышал. Лешик заворчал, нагнулся к
камере, поднял ее, достал из болоньевого кармана на чехле пачку сигарет,
протянул Алсу. Она вытянула сигарету, кивком поблагодарила, повернулась ко
мне, прикурила и еще раз легонько кивнула. Лешик небрежно держал "бетакам" у
колена, объектив был направлен на ворота.
Я моргнул и перевел взгляд на поднимавшуюся от Тайницких ворот
утомленную группу туристов, отчаянно пытаясь не смотреть на Чурылева и
сообразить, что будет, если я сейчас позвоню Гильфанову. Побоявшись пару
секунд, я ожесточенно подумал, что вот хрен с этим инетчиком при стволе. Это
мой город и моя страна, и я могу делать все, что хочу. Наскоро накачав себя
патриотизмом, я взялся за телефон. И тут Чурылев, сморщившись, схватил себя
за ухо с наушником, нагнул голову и резко развернулся к воротам.
Одновременно распахнулись двери второго и третьего подъездов дворца, и
оттуда выскочили давешние москвичи. Правда, не в полном составе. Трое в
темпе дунули к воротам, а один обратился к нам спиной и принялся отступать
от дворца стелющимся шагом. Еще не добежав до ворот десятка метров, один из
парней крикнул:
- Чинк! Мешкан! Не тот дом! - и показал стволом в сторону нового
дворца.
Чурылев отшвырнул кого-то из журналистов с дороги и бросился к новому
дворцу.


Глава пятая

1

Когда жена во время отъезда спросила Леонида, не
скажет ли он ей чего-нибудь на прощание, он сказал,
обернувшись: "Желаю тебе доброго мужа и добрых детей".
Плутарх

МОСКВА - КАЗАНЬ. 20 ИЮНЯ

Дмитрий Чурылев в самом деле работал в Russia Today - выпускающим
редактором, потому с места работы выбирался очень редко. Но на сей раз Диме
просто повезло: он отправился во вполне куражную командировку на презентацию
нового пивзавода в Клину. Так что именем Чурылева и еще десятка столичных
журналистов, слетевшихся на запах пива, можно было прикрываться без малейших
опасений. Когда Мише Кравченко объяснили это обстоятельство, он немножко
удивился дотошности организовывавших операцию "бетовцев", но ничего не
сказал - надо быть журналистом, будем журналистом. Лишь бы заметки писать не
заставили.
Вводную Кравченко дали еще в Москве, объяснив, что команда поступит в
течение двух недель либо не поступит вообще. Миша так и не понял, зачем его