"Шамиль Идиатуллин. Татарский удар " - читать интересную книгу автораслужбы охраны.
Тут из второго подъезда дворца на высокое крыльцо вышел москвич Дима, деловито огляделся по сторонам и зашагал к воротам. Не взглянув на будку, он вышел за ограду, опять притворил калитку и встал рядом с ней, как часовой, разве что не по стойке "смирно". Да еще часовому плеер не положен, а Чурылев выудил из-за ворота бесцветный наушник и вставил в ухо. Я вопросительно посмотрел на москвича, он подмигнул мне, улыбнулся и пожал плечами. Идти расспрашивать было лень - впрочем, и так все понятно. Правильно я догадался: коллег заводят во дворец мелкими группами, чтобы, значит, не создавали сутолоки. Накопится еще группа, выйдет провожатый и. куда деваться, проведет. А Дима пока ждет отставших земляков. - Вот смотри, Алсу, - сказал я назидательно, - будешь хорошо себя вести и делать правильные репортажи, возьмут тебя в Москву, оденут хорошо, спрыснут шанелем и купят классную фигуру. - Гад ты, учитель, - сказала Алсу с оправданной обидой. - Я не гад, я просто комплексую. - Не комплексуй, у тебя тоже ноги красивые, - сказала юная нахалка. - Балда, я не на твоем фоне комплексую, а на фоне этого орла, - сказал я, незаметно кивнув на Чурылева. - Зырь, каким должен быть настоящий журналист: лицо волевое, выправка военная, и взгляд как у волка. А запах... - Да какой это журналист. Это ж секьюрити. - Ой ты господи. Стыдно должно быть Замалетдиновой, которая обзывает коллегу. Я, между прочим, с дяденькой познакомиться успел. Электронный журналист из Тудея, самый настоящий, звать Митяем. - Интересно, - сказала Алсу. - А в Тудее все со стволами ходят? Он улыбнулся и снова повернулся к нам спиной, рассматривая окрестности и подходившую со стороны кремлевской ватагу опять-таки явно нездешних журналистов. - Под мышкой, где еще, - показала глазами Алсу. - Если ты легкую небритость... - начал я и заткнулся. Под мышкой ничего заметно не было, даже складок, зато на спине тонкая ткань летнего пиджака явно обрисовывала сбрую потолще подтяжек. - Антиресно девки пляшут, - сказал я, лихорадочно соображая. Ватага подошла к Чурылеву и дружно полезла за удостоверениями, а он остановил их жестом и принялся что-то неторопливо объяснять. Я двинулся к воротам, чтобы не пропустить чего-нибудь интересного. И не зря: Дима, покосившись на меня, закончил: - В общем, коллеги, мероприятие немножко переносится, минут на десять. Они извинились и просили подождать. Буквально пару минут. Сейчас вас проводят, ладно? Коллеги согласились с тем, что ладно, рассыпались на пары и тройки и принялись кто трепаться, кто проверять технику, а кто объяснять обстановку свежеприбывающим журналистам. Я вернулся к Алсу, которая, видимо, тоже поняла если не все, то многое, почесал голову и спросил потихонечку - почему-то на татарском: - Алсуш, твой чертов глаз без сети работает? Она, говорю же, светлая голова, сразу все поняла. В том числе и мою жалкую попытку конспирации - ну не хотел я "камеру" произносить, которая, что по-татарски, что по-русски, звучит вполне однозначно. Подслушать нас |
|
|