"Шамиль Идиатуллин. Татарский удар " - читать интересную книгу автора

самый дальний уголок. Теперь все стали ученые и только стыдливо прятали руки
за спину, когда мимо с пыхтением пролетала амазонка с камерой.
Мужики-операторы, надо сказать, их тихо ненавидели - примерно как водители
коллег противоположного пола.
ГТРК, говорю, была не из таковских и использовала прекрасных дам сугубо
по назначению. Репортеры среди них тоже попадались, но Алсу, скажу с
гордостью, была лучшей. С гордостью, потому что это я ее натаскивал лет пять
назад, когда она два лета подряд проходила практику в нашей газете. Совсем
дремучая красоточка была, и на первых порах мне думалось, что все кончится
двумя заметками, одну из которых напишу сам, а вторую, доверенную
практикантке, так и не опубликую - а потом придется еще и в характеристике
для универа врать, что студентка Замалетдинова, несмотря на юный возраст и
отсутствие опыта, проявила себя как умелый журналист, и только
катастрофическая нехватка места на газетной полосе не позволила... и так
далее.
Но миловидность Алсу скрывала, да так и не скрыла ясный ум, редкостную
обучаемость и уникально ровный характер. Так что пока я строил планы на то,
как курсу к пятому возьму ее себе в отдел экономики и потихоньку выращу до
завотделом, девицу увели из-под моего неказистого носа гады-рекрутеры с
ГТРК. Компания переживала тогда обвальное сокращение штатов в связи с
возвращением в федеральное лоно (а все людские и технические ресурсы,
накопленные за последние годы, перетекли в специально созданную властями
Татарстана бридж-компанию). Тивишники цопнули мою Алсушу и сделали прямо из
третьекурсницы старшим корреспондентом, а через пару месяцев - редактором
новостей. Я не возражал - да и что я мог возразить? Но Алсу, как честная
девушка, все равно с первой же телезарплаты явилась к нам с тортом наперевес
и устроила масштабный отходняк, на который, похоже, вся зарплата и ухнула.
Все напились, я разболтался и сдуру похвастался, как именно на третьем курсе
отказался от должности редактора теленовостей (боялся, что камеры таскать
заставят). Что дало Алсу повод который год подряд при каждой нашей встрече
прохаживаться по поводу того, какая она не гордая и как она доедает то, что
отцы и наставники не доели.
...Чмокнувшись, мы потрепались на эту тему с полминуты. Оператор, не
обращая на нас внимания, поставил камеру наземь, расправил штатив и
принялся, вполголоса матерясь, что-то в нем ломать. Тут я вспомнил, что
грубо бросил москвича Диму, так и не узнавшего, чем я недоволен в
деятельности ведущего российского интернет-издания.
- А вот, Алсуш, знакомься... - сказал я, развернулся и обнаружил, что
хоть запах Чурылева живет и побеждает все прочее, но гордого носителя
дорогого аромата нет ни рядом со мной, ни поодаль.
Не было и остальных москвичей, более того, не было и привратников,
причем ворота оказались притворены, а ментовская будка, зеркально
отсвечивающая тонированными стеклами, и вовсе наглухо закрыта.
Здрасьте, на фиг, испуганно подумал я, вообразив вдруг, что, как Рип
ван Винкль, заспал прибытие остальных журналистов и их торжественный проход
во дворец. Сорвал с пояса телефон и посмотрел на экранчик. Было без
двадцати. Облегченно вздохнул, вернул аппарат на место.
Может, менты получили приказ заводить прессу в здание группами?
Странно. Привратники без ворот существовать не могли, что доказывалось уже
на словообразовательном уровне. Ну да это проблема не моя, а филологов и