"Цзян И. Молчаливый странник в Лондоне " - читать интересную книгу автора

парень, одетый в щегольской костюм. На меня эта сцена произвела глубокое
впечатление и даже привела в замешательство, хотя лондонцы, похоже, не
обратили на нее никакого внимания. Спустя несколько дней, помню, я стоял на
автобусной остановке напротив театра "Доминион" на Тоттенхэм-Корт-роуд.
Подошел автобус, и толпа людей начала штурмовать его. Неожиданно я увидел
юношу, который резко остановил мужчину средних лет, пытавшегося втиснуться в
автобус, хотя еще не все пассажиры вышли из него. Мужчина сопротивлялся, но
юноша был неумолим, сдерживал его до тех пор, пока пассажиры не освободили
дорогу. Я настолько был поражен увиденным, что забыл сесть в автобус. Должен
сказать, с подобным поведением старого рабочего в метро и юноши на
автобусной остановке вы вряд ли встретитесь в большом китайском городе.
Уверен, никто из наших людей не будет вести себя так в подобных ситуациях,
хотя испытали бы к действующим лицам такие же чувства, что и я. К обоим я
проникся большим уважением, ведь такие поступки очень помогают кондукторам и
полицейским.
Хотел бы я знать, позабавят ли подобные наблюдения читателей.
Естественно, у меня и в мыслях нет польстить высоколобым ученым людям.
Помню, как однажды в беседе со мной одна леди заметила, что никогда бы не
стала писать книгу, состоящую из таких разрозненных эпизодов, ради чьей-то
забавы. Ни один достойный эрудированный человек, вещала леди, не позволит
себе опуститься до такого. Любопытно, что ученые люди во всем мире
одинаковы. Многие китайцы согласятся с этой леди. Как вы знаете,
конфуцианские идеи оказывают огромное влияние на образ мысли китайцев. И
темы, не связанные так или иначе с конфуцианскими принципами справедливости,
искренности, любви детей к родителям и т.д., не будут серьезно обсуждаться в
кругу ученых людей. Если книга не проникнута этими добродетелями, вряд ли
ученый муж будет держать ее в своем кабинете или в комнате, где хранятся
достойные вещи, из-за боязни оскорбить классиков. Те книги, которые я пишу,
китайцы относят к разряду "книг под подушкой". Могут назвать "книгой после
чашки чая или бокала вина". Но, скорее всего, нарекут "книгой на ночном
столике". К сожалению, я не смогу написать эссе, подобное "Комплиментам
читателям" Джонатана Свифта, в котором этот писатель разделил читателей на
три класса: поверхностные, невежественные и эрудированные. Как утверждает
Свифт, он искал подходящие слова, чтобы приспособить свое перо к
возможностям каждого. А мне лишь остается надеяться, что мои читатели не
будут слишком сетовать на то, что моя книга посвящена вещам, которые
большинство считает не стоящими внимания.
Я полагаю, многим из тех, кто знает толк в китайской кухне, знакомо
выражение "Чоп суй". В Лондоне я частенько приглашал моих английских друзей
в китайские рестораны, и они обычно заказывали "Чоп суй". Когда блюдо
появлялось на столе, спрашивали, из каких продуктов оно приготовлено. Я
отвечал: "Из чего угодно". Все китайские повара и официанты знают, что
английские гости любят это блюдо. На общепринятом китайском языке, который
основан на фонетике пекинского диалекта, его называют "Цза суй" - "смесь
всякой всячины". Цза - "размешивать", суй - "фрагменты, кусочки". Здесь есть
хорошие кусочки мяса, много овощей плюс кусочки чего угодно оставшегося на
кухне. И все это имеет странный запах. После этих объяснений я позволю себе
назвать свою книгу "Лондонский Чоп суй". Может быть, она и не представляет
какой-то особой ценности, но вдруг некоторым покажется аппетитной?
Мне повезло: за эти пять лет, проведенных в Лондоне, один за другим